Вторая жизнь майора. Цикл
Шрифт:
Попав в окружение его милости, Вильд Бристхаун поначалу вел себя очень сдержанно, сторонился людей и прятал глаза, но, увидев, что до него и его прошлого никому нет дела, стал чувствовать себя свободнее. Он даже подумал, что тут собрались одни простоватые идиоты, доверяющие ему. И он решил тайно собрать побольше информации о тех, кто был облечен властью в СНГ. Не для того чтобы предать, об этом он не помышлял, а чтобы понять, к кому он все-таки попал и кому доверился. Но когда он попробовал зайти в систему, отвечающую за безопасность,
— Что, Вильд, взялся за старое? Продал одних хозяев, собираешь информацию о других?
Бристхаун молчал, не зная, что сказать.
— Да ты не тушуйся, можешь попробовать проникнуть в систему, только отгадай загадку: зимой и летом одним цветом. Не отгадаешь, отправлю голым в космос.
У Вильда глаза полезли на лоб.
— Да я не хотел…
— И правильно сделал, Вильд, — засмеялся человечек, — что не захотел. Помни, я за тобой слежу. Его милость приказал глаз с тебя не спускать.
Человечек исчез. Вспотевший Бристхаун отправился в туалет. Только он хотел справить малую нужду, как напротив него появился тот же субъект и, нагло ухмыляясь, заявил:
— Помни, Вильд, ты и в сортире от меня не спрячешься.
Больше бывший специалист по тайным операциям никуда не лез.
— Думаю, господа, что еще рано для подобных акций "Триатекс". Они выжидают, усыпляя бдительность своих противников, но всегда направляют агентуру для сбора информации и подкупа людей в рядах противника. Скорее всего, следует ожидать этого.
— Это понятно, господин Бристхаун, — кивнула Вирона. — Представьте мне обстоятельный доклад о возможностях корпорации, какие методы они обычно применяют для нейтрализации конкурентов и чьими услугами пользуются. Даю вам два часа. — Девушка посмотрел на Вильда. — Этого времени вам хватит для отчета?
Бристхаун вздохнул и кивнул.
Где-то в открытом космосе.
Очнулся я распятый на кресте, словно преступник в Древнем Риме, но в отличие от него я был распят на раме из металла, очень похожей на оконную. Напротив меня стояли Вейс и док.
— Очнулись? — без всякой улыбки спросил Вейс, хотя это и так было очевидно. — Очень хорошо! Еще раз призываю вас к сотрудничеству. Вы открываете нам свое сознание, а мы вас отпускаем. — Он склонил голову набок в ожидании моего ответа.
— Пошел в задницу, старый маразматик, — ответил я и попытался уйти в свое сознание.
Но не тут-то было. Как только мое сознание начало гаснуть, сильнейшая боль пронзила мое тело, и я выгнулся, застонав.
— Что, боги тоже чувствуют боль? — спросил Вейс.
Он не был похож на садиста, каким был Окурок, но он привык добиваться своего и теперь решил сломить меня болью. Непонятно только, к чему его слова о богах. Он не мог знать о Худжгархе. Или… это дело рук Рока? Тогда все гораздо хуже, чем я предполагал.
— Поверьте, юноша. Я не любитель
Пухлый мужчина с седыми волосами посмотрел на Вейса.
— Блюм, ты уверен, что это бог? — В его голосе слышалось сильное сомнение.
— Нет, но чудеса на корабле происходят. — Вейс слегка улыбнулся. — Продолжай, и посмотрим, бог он или нет.
Блюм вышел, и мне захотелось плюнуть ему вслед. Но что толку, этим я покажу только свою слабость.
Новая боль накрыла меня с головой. Она распространялась по всему телу и заставляла меня сжиматься и стонать. Через пять минут я орал как оглашенный. Сначала я хотел показать свою мужскую гордость и стойкость, как индейцы, которые смеялись в лицо пытавшим их палачам, но силы воли мне хватило ненадолго. Я не мог пробиться к Лиану и не был уверен, что получу от него помощь. Я раньше не задумывался, способен он защитить меня от боли или только может преобразовывать мое тело. Боль накатывала волнами, не давая мне времени подумать и пожелать что-либо. Кроме того, я не хотел выдавать свои возможности и, стараясь криком облегчить свои страдания, орал до хрипоты.
Старый док знал толк в том, как заставить человека чувствовать боль. В меня были воткнуты тонкие электроды, и импульсы, проходящие через мое тело, заставляли меня испытывать нечеловеческие муки. Молнии Лиана были семечками перед этой пыткой. Я не мог уйти в беспамятство и убежать от боли, не мог позвать на помощь Лиана или Брыка. Я не мог отключиться от спазм и судорог. Как только волна боли проходила, я сжимался от страха опять испытать боль, и она приходила снова и снова, сводя меня с ума. Я не мог думать ни о чем другом, кроме боли и, собравшись с силами, заорал:
— Лиан! Помоги! Почему ты меня бросил? — Последнее слово я прохрипел, давясь криком.
Но шли минуты, а может, даже часы, а Лиан не показывался.
— Гад-ды! Я припом… А! А! — не успел я договорить и стал погружаться в беспамятство.
— Пока хватит, — услышал я голос дока, — дадим ему минутный перерыв, иначе он сойдет с ума.
Мне было ужасно плохо, я хотел просто висеть и ни о чем не думать. Отдохнуть, только отдохнуть. Боже, какое это блаженство — не испытывать боль. Но появился Брык.
— Командор, я тут ничего поделать не могу. Тебе нужна помощь живых. — Этот программный человечек раньше меня понял, что мне нужно. Он вернул меня к действительности, напомнив, что времени у меня очень мало.
Я вспомнил о своем "джокере" и потянул нить. Увидел своего бойца, как на картинке, и, позвав его, приказал:
— Найди меня и освободи!
Я постарался показать ему, где нахожусь, но перед глазами была мутная пелена и все расплывалось.
— Ищи, где док, — прошептал я.