Вторая жизнь
Шрифт:
Я хихикнула и тут же встретилась с негодующим взглядом. Ситуация меня откровенно забавляла. Неужели она не понимает, что Емельян так ее внимания добивается? Просто он выбирает неверные способы, основываясь на оптимистических взглядах покорения девушки. Хорошо ведь быть оптимистом - вроде ситуация не ахти, а ты такой весь на позитиве и проблемы уже не кажутся такими серьезными и глобальными. Мне нравились такие личности, поскольку я хотела бы походить на них. Сама я реалист и каждая моя проблема имеет огромное значение.
– Брось, не все так плохо, - утешила ее я, сдерживаясь, чтобы не засмеяться.
–
– Я много чего умею, - усмехнулась Карина с надменным видом.
– Ты мне лучше скажи, зачем повелась на Скамейкино предложение?
Карина пронизывала меня пристальным взглядом, и я поняла, что скоро буду слышать тираду насчет моего безумства. Когда мне кидают вызов, я не в состоянии отказать. С речами по воспитанию у меня большой опыт. Не то, чтобы я была проблемным подростком, просто родители не одобряли мою компанию. Я лишь пожимала плечами и говорила, что этой мой выбор. Каждый свой выбор я считаю правильным, потому, что так чувствую и не жалею об этом. Родители, к сожалению моей теории не принимали и говорили завязывать тусоваться с ребятами.
– Ты что, совсем без мозгов?
– не унималась Карина, грозя мне пальцем.
– Ладно, Скамейка без головы и способен на всякое, хоть он и тихий меланхолик, ему не привыкать, но ты-то куда? Выстрел могли слышать люди и прибежать сюда. Мы же не одни в мире!
– Я не могла не принять вызов, - скромно ответила я, стыдливо отворачиваясь, понимая, насколько была безответственной.
– Я никогда не проигрываю споры. Не скрою, мне хотелось выстрелить и у меня это получилось с первого раза.
Карина раздраженно фыркнула.
– В стрельбе нет ничего сложного. Все вампиры талантливы, и тебе будет сложно жить с ними. Только вот не считай, что ты особенная, такие личности недолго живут.
В ее словах чувствовалась мудрость, и я задумалась, сколько ей лет. Не меньше сотни точно. Я с интересом посматривала на джинншу, но не решалась задать волнующий меня вопрос. Она сейчас выглядела раздраженной, кто знает, что она выкинет, если я спрошу про ее возраст.
– Двести пять, - внезапно ответила Карина, и я подпрыгнула от неожиданности.
– Ты так сильно об этом думала, я смогла уловить вопрос, но прямо мысли читать я не умею. Такой я останусь на вечность или пока меня не убьют.
У меня отвисла челюсть от удивления. Остаться в таком возрасте навсегда это довольно тяжело. Все-таки когда-нибудь захочется изменений, и будет обидно.
– Меня превратили в джинна в восемнадцать, - продолжила Карина, тяжело вздыхая.
– Это происходит очень просто, дар передается от умирающего джинна. В тот день я шла по улице и заметила мужчину, привалившегося к стене дома. Проходя мимо него, он резко взял меня за руку и пристально посмотрел мне в глаза, - она вздрогнула, видно это было не самое лучшее воспоминание.
– Я грохнулась в обморок и проснулась уже в приюте для джиннов. Я знала, кто я теперь и как своей силой пользоваться, словно кто-то поселил эту информацию у меня в голове. Меня вскоре занесло в Универ, и так я оказалась здесь.
– А как к этому отнеслись твои родители?
– Я была сиротой. Они умерли, когда мне был месяц. В нашем мире все равно
Я сочувствующе посмотрела на нее и поняла, что ничего говорить не нужно. Мои слова все равно не утешат ее. Я не смогу понять ее боли, что она чувствует, и просто решила помолчать. Тяжесть в моем сердце росла от того, что я вновь подумала о своих родителях. Как я без них буду жить?
– Зато сейчас страдать не из-за кого, - словно убеждая саму себя, проговорила Карина, доставая из кармана белых джинсов телефон и протягивая его мне.
– Вот. Это теперь твой новый телефон. Все наши номера уже внесены туда, и ты можешь звонить нам в любое время.
Я взяла телефон в руки и недоуменно покрутила его, смотря на Карину. Это был новенький телефон фирмы Samsung голубого, как небо, цвета. А где мой старый телефон? Там же столько ценных фото, все, что осталось у меня. Фотографии, где столько воспоминаний. Я зашла в галерею и увидела там одну единственную фотку. Это была я, лежащая на полке без сознания. Бледная жутковатая кожа, темные волосы разметались по подушке, закрытые глаза с пушистыми недлинными ресницами. Я никогда не привыкну к своему новому виду. С одной стороны я выглядела красивой, но одновременно я выглядела, как труп недельной давности. Отвращение заполнило мою душу, и я в нерешительности посмотрела на джинншу.
– Ее сделал Макс, - от его имени у меня побежали мурашки по коже, но я сохраняла беспристрастное выражение лица.
– В тебе есть загадочность и сила, Золушка. Когда ты превращалась, эта сила буквально лилась из тебя.
Я опустила голову. Так это ее голос звучал, когда я была в отключке, а Максим был вторым собеседником. Я снова посмотрела на свое фото. Ну какая тут может быть загадочность? Совершенно обычная девушка, которая попала в сказку-триллер.
– А обращаться в джинна больно?
– спросила заинтересованно, наверняка выглядя, как маленький ребенок, которые только начинает узнавать мир.
– Я имею в виду, это было мучительно или же ты ничего не чувствовала?
– Это не больно, - ответила Карина, поправляя свои шикарные волосы.
– Есть такое чувство, будто ты перерождаешься, становишься лучше. Я будто познала все тайны мира. Прекрасное чувство, но тут один минус. Мы очень тесно связаны с демонами. Можно сказать, что мы дальние родственники.
– Не понимаю, что может быть у вас общего, - сказала я и, не зная, чем еще занять руки, стала заплетать волосы в косичку. Мне хотелось двигаться, бегать, прыгать, но ведь нужно же как-то познакомится с ребятами.
– Демоны создания Ада, насколько я понимаю.
– Думаешь, откуда у меня сила огня взялась?
– спросила она и я пожала плечами.
– Это от них я взяла эту особенность. По характеру и по повадкам я похожа на них, но я пытаюсь сломать себя, стать светлее.
Я с интересом смотрела на Карину. Она задумчиво грызла ноготь и было видно, что ей трудно признавать свою сущность. Труднее говорить о своих недостатках, так как в человеке заложено самолюбие и бывает трудно переступить себя. Мы сидели в тишине где-то минут десять, я больше не знала, о чем с ней говорить.