Второе азиатское нашествие
Шрифт:
Озоруев осмотрел в бинокль поле боя и хищно оскалился, затем комбат отряхнулся от пыли и налипших комков земли и в наступившей тишине громко произнёс:
– Финита ля комедия, господа казаки! Если вы пьяными так хорошо воюете, то с трезвыми вами не справятся и подавно!
Есаул хватил фуражкой о землю и радостно пустился в пляс. Бунчук умело выхватил из ножен шашку и яростно замахал ей, бешено вращая над головой, а потом воткнул лезвием в землю и пошел вокруг нее вприсядку, выделывая залихватские коленца, словно танцор
Пластуны громко кричали «Ура!», матерились, палили из автоматов «в белый свет», подбрасывали в воздух картузы и папахи, радостно обнимались. Ещё бы не радоваться: вкус победы всегда сладок, тем более что до сей поры наши войска только отступали почти без боев, не зная успеха!
– Эх, сейчас бы на тот берег перебраться, да трофеи собрать! — мечтательно произнёс Бунчук, закончив выплясывать забайкальского «гопака». — Что скажешь, комбат? Есть какие–нибудь идеи?
Максим налил в кружку кваса, выпил до дна и, обтерев тыльной стороной ладони мокрый рот, сказал:
– Идея у меня прежняя — получить у тебя оружие, боеприпасы и выдвинуться в свой район. Ты теперь крепко сидишь в окопах, сюда они долго не посмеют сунуться. А вот что там творится, в моем районе возле Гусиного озера? А? Молчишь? То–то же. Я уже говорил: если что случится, и противник форсирует реку да прорвет оборону, то меня Неумывакин обвинит в предательстве и под трибунал подведёт. Надеюсь, ты моей смерти не хочешь?
Есаул замотал головой:
– Конечно, нет, друже! Что ты такое говоришь!
– Я чувствую, что наш подлец особист спит и видит, как бы нас всех шлепнуть! Расстрелы — это у них здорово получается, а в бою геройствовать они что–то не особо могут! И мой вот тоже не охоч до войны: мы стреляли, а где он был? Наверное, во втором эшелоне преграждал отступление?! Аллергия у чекистов, видимо, на участие в боевых действиях. И сейчас Неумывакина не видать, где–то запропастился. В землянке что ли отсиживается, сволочь? Подальше от передовой и поближе к кухне.
– Может, его самого пустим в расход и спишем на боевые потери?
Озоруев горько усмехнулся и покачал головой.
– Свято место пусто не бывает. Шлепнем этого — взамен пришлют другого, возможно, ещё хуже прежнего. И потом, как мы объясним, что в бою нет ни раненых, ни убитых, за исключением одного контрразведчика…Не находишь?
– Возможно, ты прав, комбат. Ладно, раз нужно идти, значит иди! Бери патроны, гранаты, бери, сколько твоей душе угодно! Но и своего Неумывакина прихватить не забудь…
Максим обрадовался ответу есаула, он опасался, что Бунчук станет препираться, жадничать, а ссориться с союзником не хотелось.
– Спасибо, брат! И запомни: если будет нестерпимо трудно держать оборону и совсем не станет сил отбиваться, отступай не к Слюдянке, а в мою сторону. Мой совет — не надо в тыл драпать! Китайцы тебя будут как раз по той дороге преследовать. А я тебя встречу и помогу отбиться от противника, если, конечно,
– Договорились, — согласился Бунчук. — Давай дернем по стопарю за успешный бой и за победу?
– Давай, — вздохнул Максим, видя, что от выпивки опять не отвертеться…
Глава 9. Район обороны
Было глубоко за полночь, когда Президент рассеяно слушал регулярный доклад помощника о состоянии дел в стране. В последние дни он никак не мог сосредоточиться ни на чем дельном. В голову лезли мысли о рыбалке на Байкале, о грибных лесах Карелии, об охоте в Завидово.
Мозг как будто взбунтовался и отказывался переваривать обрушившийся на него поток негативной информации. Сплошные проблемы и никакого света в конце тоннеля.
– Кавказские республики ведут себя по–разному, но в целом примерно везде одинаковые настроения.
– Какие? — уточнил Матюхин.
– Сформулирую свою мысль коротко: настроения антифедеральные. Четыре республики близки к мятежу и три в состоянии брожения. Паровой котёл, да и только.
– Почему бунтуют?
– Потому что мы им не высылаем оговоренные в бюджете суммы, но нам неоткуда взять эти средства. В двух так называемых анклавах начались погромы инородцев и боевые действия против местной милиции, а одна горская республика объявила войну соседнему независимому государству, члену НАТО, и требует территориальных уступок. Соседи–кавказцы запросили союзников принять меры, коалиция «западников» угрожает или прекратить оказание гуманитарной помощи России, или даже послать войска на Северный Кавказ. Отвечать за эту вакханалию придется, один хрен, нам, но усмирять Кавказ — нет никаких сил. Предложение аналитического центра — создать рубеж обороны силами казаков и ополчения в равнинной части.
– Точно не сможем их замирить?
– Возможно, но позже. А вообще, лучший исход — объявить о нашей доброй воле отделить их всех от государства вместе с козами и баранами. Окопать, огородить, заминировать подступы в пять рядов, к чёртовой матери…
– Понятно. А что на Балтике?
– Пытаемся не допустить объявления независимости и суверенитета нашим западным анклавом. Пока проводим аресты зачинщиков общества «Вольный город Кенигсберг».
– Теперь докладывайте о делах в Поволжье, — буркнул Президент.
Помощник порылся в бумажках, вынул из папочки лист и принялся зачитывать:
– Вновь замечено передвижение сил противника до нескольких тысяч человек. По непроверенным данным, они перемещаются со скоростью около полусотни километров в сутки и двигаются по направлению к Омску…
– Что?! Новый десант в Сибири? А где те, что были на Волге и на Урале?
– Точно неизвестно. Скрылись, гады…
– Что нам предлагают военные аналитики?
– Военные предложили провести «ковровую» бомбардировку. Только есть трудность…