Второе дно

Ахметова Елена

А Тао ведь это пережил. Прочувствовал на своей шкуре. И почему-то даже не думал отступать.

— Рич, ты в отчаянии, я понимаю… — напряженно продолжал Тао, пока я не сжала его плечо.

— Это не Ричард, — тихо сказала я, и в отблесках огня на выбеленном крокодильем черепе на мгновение мне почудилась клыкастая злорадная усмешка.

Тао вздрогнул и обернулся через плечо. Тот самый Коготь, который отбил корзинку, мгновенно оказался рядом — и нанес такой же короткий, молниеносный удар, выбив из руки Лата единственную горящую палочку. Что-то противно хрустнуло, огонек

улетел в туман и почти сразу погас.

А Тао закричал, и это был отнюдь не воинственный клич. Но именно в ответ на него откуда-то со стороны моря откликнулся отчаянный птичий свист, и вынырнувшая из тумана альциона вырвала из моих пальцев полыхающую палочку — и по инерции пронеслась над двумя Когтями, щедро рассыпая светло-рыжие искры.

Обзор резко улучшился. Мумии действительно горели, как промасленная ветошь — ярко, быстро и чрезвычайно пахуче. Но дымились в итоге отчего-то ногти на вытянутой вперед руке принца.

Альциона описала дугу над джунглями, выронив прогоревшую палочку куда-то в чащу, и пошла на второй заход. Я собралась было вытянуть вверх руку со вторым огнем — но замерла на середине движения.

Обезвредить удалось только двух Когтей. Троих оставшихся было более чем достаточно, чтобы схватить Тао и выразительно приставить боевой посох к его горлу.

— Давай, — сквозь сжатые зубы выдохнул он, прижав к туловищу пострадавшую руку.

Но я медлила, и пролетевшая над нами альциона только чиркнула когтями по моей макушке, вырвав прядь волос. Последняя палочка выдала яркий залп искр и погасла, но короткая вспышка ясно осветила подрагивающие от напряжения пальцы принца и мертвенную белизну его руки.

На меня никто не нападал. Но ведь ловушка была рассчитана именно на ведьму — кто еще смог бы в такие сжатые сроки найти пропавшего кухонного мальчишку?..

— Хорошо, — процедила я сквозь зубы, скрестив руки на груди. — Что ты от меня хочешь?

Пронзительно-синие огни подплыли ближе. Туман скрадывал движения, и казалось, что крокодилий череп движется сам по себе, таща за собой тело принца, как марионетку. Он подобрался вплотную и чуть запрокинул голову. Я могла судить о местонахождении альционы только по хлопанью крыльев и нервному свисту, но колдун, кажется, видел ее — и следил неотрывно.

— Нет, — еле слышно выдохнула я. Моя девочка, черноглазая, как отец, крошечная, нерожденная…

Но колдун меня, казалось, не слышал. Он вытянул вверх левую руку, и синие огни вспыхнули ярче — а птица вдруг замолчала и камнем рухнула прямо в раскрытую ладонь.

— Нет! — я дернулась было вперед, но налетела животом на проворно подставленный посох.

Тао и вовсе получил под дых и рухнул на колени, судорожно пытаясь вздохнуть и откашляться. В уголке рта маслянисто блеснула кровь.

Ребро. Опять ребро…

— Тао! — я застыла.

В живот словно кто-то вживил кусок льда. Дурное предчувствие было таким сильным, что я не могла сдвинуться с места — только беспомощно смотрела, как колдун аккуратно провел ногтем по своей ладони, и кожа на ней лопнула, как натянутый пергамент, забрызгав альциону густой черной кровью.

А птица

приоткрыла клюв, сложила крылья — и в следующие мгновение во все стороны ударил цветной перьевой фонтан. Колдун бережно опустил руку, прижимая к себе плавящееся в изменении тельце.

Я прижала ладони ко рту, словно еще надеялась запихнуть обратно в горло испуганный вскрик.

Ребенок вцепился в слишком свободную рубашку колдуна и обернулся через плечо, уставившись мне в глаза. Синие отсветы от огоньков в крокодильем черепе искажали цвета, но девочка на руках колдуна была белокожей, как чистокровная вайтонка.

И у нее были светлые, почти серебряные волосы.

— Нет… — беспомощно повторила я.

Тао сплюнул кровью и как-то недобро уставился на принца, кажется, впервые приняв мысль о том, что со старым другом придется всерьез сражаться. Я с ужасом поняла, что, кажется, знаю, чем все закончится и почему вдруг моя нерожденная дочь перестала походить на мужчину, которого я хотела бы видеть ее отцом.

Принц поджидал здесь не просто ведьму — а ведьму и влюбленного в нее агента. Сомчайр Анги хорошо поработал, снабжая Его Высочество информацией из Мангроув-парка, и, несомненно, доложил и о безумной ночи бала слуг, когда Тао почти не отпускал меня от себя. Принц же слишком хорошо знал своего бывшего друга, чтобы не сделать из этого соответствующие выводы.

А Тао, должно быть, рассчитывал на то, что мои магатамы защитят его от колдовства — только вот зачарованы они были, в первую очередь, чтобы противостоять Велдону Гроверу. Ричарду Аллистеру обереги помешали бы в значительно меньшей степени.

— Стой, — не своим голосом приказала я не то себе, не то Тао.

Противник умен. Пусть мне сказали об этом в самом начале, но я не осознавала масштабов проблемы, пока не столкнулась с Его Высочеством нос к носу. Он предусмотрел все, что касалось возможной стратегии, линии поведения и ошибок, которые мы допустили. Заодно исправил и свои: у Ламаи мог родиться мальчик, способный впоследствии послужить причиной смуты и сложных решений при престолонаследии — пусть он был бы бастардом, но наверняка нашлись бы желающие посадить его на трон и править от его имени вместо того, чтобы мирно отдать престол племяннику. Я бы таких сюрпризов не преподнесла. У ведьмы с фамилиаром обязательно родится девочка, наследница дара — но не короны.

Чего я не понимала, так это каким именно образом он собирался заставить молчать женщин из семьи Блайт. Но сейчас уже не сомневалась, что Его Высочество в курсе и связей моей мамы, и недоброй славы бабушки, и наверняка заготовил несколько сценариев на случай, если кто-то из них проявит недовольство судьбой старшей дочери и внучки.

Пожалуй, я была не готова ознакомиться со сценариями на практике. А значит, следовало шевелить мозгами на порядок быстрее, чем до этого.

Пусть, когда дело касается интриг и долгосрочных планов, принц — акула в море, полном рыбы. Но о колдовстве он узнал немногим меньше трех месяцев назад, и не может не ошибиться хоть в чем-нибудь. Не сверхчеловек же он… где-то и у него есть слабое место.