Второе послание Петра и Послание Иуды
Шрифт:
Моисей ответил, что, напротив, именно левиты зашли слишком далеко. Он собрал народ, и на этом собрании Бог должен был показать, кого он избирает: Моисея как вождя народа или мятежное руководство из левитов. Бог вмешался в этот спор: земля поглотила мятежников живыми вместе со всем их имуществом, и «погибли они из среды общества» (Чис. 16:33). Израильтяне не извлекли из этого никакого урока и через несколько дней вступили в спор с Моисеем на том же месте, где «вошли в распрю сыны Израилевы с Господом, и Он явил им святость Свою» (Чис. 20:13. Моисей и Аарон оба спорили с Богом при водах Меривы; Чис. 20:24). Сцена у Меривы стала великим предостережением для народа Божьего. Несмотря на то что о восстании Корея нигде в Новом Завете больше не упоминается, оно эхом откликается во многих подобного рода ситуациях (2 Тим. 3:1–9; Евр. 3:7–19; 4:7; 3 Ин. 9,10).
Урок, который мы извлекли из примеров Каина и Валаама, все еще продолжается. И снова в лице Корея мы видим человека, который раздумывает над установленным
343
Bauckham (1983), р. 84.
Эта сокрушительная параллель должна была быть даже яснее для читателей Иуды, чем для нас. Мятежные руководители занимали такую же опасную позицию, что и Корей. Бог не допустит, чтобы Его народ увели от Него какие–то амбициозные люди, ибо «души — это драгоценный товар. Христос видел в них тех, за кого счел возможным отдать Свою кровь, но соблазняющие их почитают народ за дешевый товар; они готовы отдать его ради собственной выгоды и мирских интересов, их не заботит то, что они предают души» [344] . Теперь, когда мы достигли этого страшного кульминационного момента, необходимо снова напомнить, что людей, которых здесь описывает Иуда, не так просто распознать, — а если бы это было так, то Иуда не стал бы писать это послание! Они проникают в наши души как инфекция, как смертельный яд, и если Иуда не предостережет нас от этих «милых людей», которые хотят совершить свое опасное дело, то мы просто не узнаем их.
344
Manton, р. 271.
2. «Таковые» (эти люди) (ст. 12–13)
12 Таковые бывают соблазном на ваших вечерях любви: пиршествуя с вами, без страха утучняют себя. Это безводные облака, носимые ветром; осенние деревья, бесплодные, дважды умершие, исторгнутые; 13 свирепые морские волны, пенящиеся срамотами своими; звезды блуждающие, которым блюдется мрак тьмы на веки.
Весть Иуды неотступно привлекает наше внимание, он не хочет ни на мгновение ослабить его. В шести ярких примерах он показывает нам, что происходящее сегодня ничуть не менее опасно, чем во времена Каина, Валаама и Корея.
1) Грязные пятна
Первые христиане иногда называли свои собрания «вечерями любви» (agapai). Это могли быть обычные общие трапезы, на которых они делились своими проблемами, молились, пели, ели хлеб и пили вино в воспоминание о смерти Иисуса и иногда познавали духовные истины. Встречи эти проходили в неформальной обстановке, но поскольку были организованы по образцу собраний в синагоге, то, вероятно, христиане стремились проводить их еженедельно. «Нет оснований полагать, что вечеря любви была какой–то общей трапезой, помимо Вечери Господней; более вероятно, что это два разных названия для одного и того же события» [345] .
345
Marshall I. З. Last Supper and Lord's Supper (Exeter: Paternoster, 1980; Grand Rapids: Eerdmans, 1981), p. 110.
Некоторые заблуждавшиеся христиане извратили цель этих встреч, и «вечеря любви» стала местом споров и размежевания. Трудно понять, какое из двух значений — соблазны, «пятна» (греч. spilas), или «рифы» имеет здесь в виду Иуда. Первое значение распространилось гораздо позднее, но оно близко по звучанию к тексту 2 Пет. 2:13, тогда как термин «рифы», «подводные камни», носит более обычный, мирской оттенок. Бокхэм наряду с большинством комментаторов предпочитает второй вариант и говорит, что «близость к таким людям весьма опасна, и ее следует избегать, как моряк старается удержать свой корабль вдали от подводных скал» [346] . Оба варианта перевода вполне допустимы, и трудно отдать предпочтение одному из них. В любом случае, своим присутствием на церковных собраниях эти люди представляли серьезную опасность для других, либо сокрушая их, либо
346
Bauckham (1983), p. 86.
2) Алчные пастыри
Христианский учитель должен быть пастырем. Мы хотим всегда иметь кого–то в своей церкви, кто питал бы нас Словом Божьим. Но с самых ранних дней христианские руководители должны были предостерегать свою паству о лжепастырях, которые могут только нанести вред прихожанам (Ин, 10:12,13; Деян. 20:28,29; 1 Кор. 9:7—18; 1 Пет. 5:2–4). Эта проблем не нова. Иуда здесь, вероятно, имеет в виду Иез. 34:2 (а возможно, и Ис. 56:11): «Горе пастырям Израилевым, которые пасли себя самих! Не стадо ли должны пасти пастыри?» Иезекииль предупреждает правителей Израиля — и священников, и царей — о том, что Бог прекратит их эгоистическое правление и Сам станет пастырем Своего народа. Иуда имеет в виду, что люди, которых он обличает, претендовали на роль учителей и убеждали всех, что они добрые пастыри. Но паства погибала от голода. Их учением можно было насытить лишь собственное «эго» и возвеличить свои амбиции; они не делали ничего, чтобы обратить и укрепить народ Божий.
3) Безводные облака
В жаркой, пыльной Палестине облако было знамением страстно ожидаемого дождя. Но облака, пришедшие с ветром и унесенные ветром, лишь бросали тень на иссушенную зноем почву и не приносили влаги земле. Эти пастыри обещали слишком много, но только на словах. Они утверждали, что были библейскими учителями, но не учили тому, что сказано в Библии. «Что тучи и ветры без дождя, то человек, хвастающий ложными подарками» (Прит. 25:14).
4) Бесплодные деревья
Иуда подчеркивает контраст между обещанием и исполнением. Если вы подходите к яблоне осенью, то надеетесь увидеть на ней плоды. Но деревья, о которых говорит Иуда, бесплодны [347] . И Иоанн Креститель, и Иисус встречались с этим и предостерегали о духовном бесплодии (Мф. 3:10; 7:16—20; 15:13; 21:19; Лк. 13:6–9) [348] ; и здесь Иуда говорит, что церкви стали выступать против пустословов, бесплодных учителей. Для фермера «эти деревья годны лишь на дрова» [349] , но Иуда говорит дважды умершие, указывая на худшую судьбу. Вероятно, это указание на новозаветное учение: оставленный на суд приговаривается ко «второй смерти» — к окончательному разделению с Богом (Отк. 2:11; 20:6, 14; 21:8). Люди, о которых пишет Иуда, уже отмечены печатью такой судьбы. Пока мы живы, у нас есть возможность откликнуться на благодать Божью; но эти люди, услышав Благую весть, отвернулись от этого Евангелия. Их удел страшен. Подобно тому как Иуда видит на них клеймо мятежного Корея, словно они живут в прошлом, так и мы можем столкнуться с ними, видя их грядущую судьбу как уже окончательно и бесповоротно свершившуюся (1 Тим. 5:6).
347
Kelly, р. 272.
348
«Искоренение», «исторжение» — знакомый ветхозаветный образ суда: Втор. 29:28; Пс. 51:7; Прит. 2:22; Соф. 2:4.
349
Kistemaker, р. 393.
5) Свирепые морские волны
Для израильтян, живших в пустыне, море всегда ассоциировалось с хаосом и угрозой (Пс. 106:25–28; Иез. 28:8; Отк. 21:1). Сопоставление кого–либо с морскими волнами означало отсутствие в данном человеке самоконтроля. Здесь у Иуды ссылка на Ис. 57:20,21: «А нечестивые — как море взволнованное, которое не может успокоиться и которого воды выбрасывают ил и грязь. Нет мира нечестивым, говорит Бог мой». Что касается лжеучителей, то бесплодными, как оказывается, их назвать нельзя, поскольку их «свирепые волны» создают много беспорядка и разрушений. Они также оставляют «грязную пену» [350] на пляже, поскольку волны пенятся срамотами своими. Лжеучителей в наших церквах нельзя не заметить, поскольку они оставляют за собой беспорядок и смятение как плоды своего самовольного служения.
350
Green (1987), р. 191.