Второе правило волшебника, или Камень Слёз
Шрифт:
Он бережно открыл древнюю книгу и стал медленно переворачивать пожелтевшие страницы. Ричард не понимал написанных там слов. На одной странице его внимание привлек рисунок. Что-то очень знакомое, но что? Он никак не мог вспомнить, где он это видел. Перевернув еще несколько страниц, Уоррен остановился.
— Вот пророчество, о котором ты говорил. Это — подлинник, написано рукой самого пророка. Только несколько человек видели эту книгу. Ты понимаешь по-древне'хариански?
— Нет. Для меня это полная тарабарщина, — ответил Ричард. — Ты говорил, что об этих словах до сих пор идет спор?
—
Ричард кивнул:
— Поэтому остальные читали пророчества только в переводах, а насколько все эти переводы точны, судить нельзя.
— Именно! — воскликнул Уоррен. — Да-да, ты верно понял, в чем тут дело. Многие не понимают этого. Они почему-то считают, что на разных языках слова имеют одни и те же, определенные, значения. Они составляют к переводам обширные толкования, которые отражают их точку зрения на значения слов. Но кто знает, насколько верно слова чужого языка передают смысл пророчества?
— И при этом оставляют без внимания разные значения одних и тех же слов, продолжил Ричард. — Они переводят только одно значение.
— Верно! — еще больше обрадовался Уоррен. — Ты понял это. Потому-то они и спорят о смысле разных переводов, пытаясь найти одно правильное понимание. Но это — древнед'харианский язык, а он...
Ричард уже не слушал Уоррена. Он как завороженный смотрел на книжную страницу. Словно слова незнакомого языка притягивали его. Словно кто-то нашептывал ему эти слова. Он никогда не читал их прежде, но почему-то этот язык показался ему давно знакомым, хотя и забытым. Он вдруг указал на одну из фраз.
— Вот здесь, — прошептал он, как во сне. Казалось, строчки ожили. Буквы становились все отчетливее и отчетливее. И опять перед его мысленным взором возник Меч Истины.
Уоррен побледнел и оторвался от книги.
— Драука, — прошептал он. — Именно это слово — в центре спора. Фуэр грисса ост драука — «Несущий смерть».
— В чем же тут противоречие? — спросила Паша. — Ты что, хочешь сказать, эти слова можно перевести иначе?
Уоррен сделал неопределенный жест:
— И да, и нет. Это — буквальный перевод. Спор же идет о разных значениях слов.
Ричард убрал руку. Образ Меча Истины исчез.
— Речь идет о разных значениях слова «смерть», — сказал он.
Уоррен наклонился к нему так, что почти лег на стол.
— Да! Ты понял!
— Что может быть яснее слова «смерть»? — спросила Паша.
— Нет-нет, Паша, только не по-древнед'хариански! — воскликнул Уоррен. — Оружие сестер называется «дакра», и это слово восходит к слову «драука». Оно означает «смерть», «мертвый». Например, в предложении: «Мрисвиз, которого убил Ричард, мертв». Но «драука» означает также «души умерших».
Паша нахмурилась:
— Значит, ты хочешь сказать, что «драука» можно понять как «души мертвых»?
— Нет, — сказал Ричард. — «Духи». «Тот, кто призывает духов умерших».
Последние слова он произнес шепотом.
— Верно, — ответил Уоррен — Это и есть второе толкование.
— Сколько же всего значений у этой «драуки»? — поинтересовалась Паша.
«Три», — подумал Ричард.
—
Ричард уже понял, какое значение — третье.
— Подземный мир, — прошептал он, глядя на слово «драука». — Царство мертвых — вот третье значение слова «драука».
— Но ведь ты же не знаешь древнед'харианского! — Уоррен сам был бледен, как привидение. — Скажи мне, нет ли в твоих жилах д'харианской крови?
— Моим отцом был Даркен Рал, — прошептал Ричард.
— Волшебник, который правил в Д'Харе, а до него правил мой дед, Паниз.
— О Создатель! — прошептал Уоррен. Паша коснулась руки Ричарда.
— Подземный мир? Но как это слово может означать «Подземный мир»?
Ответил ей Уоррен.
— Потому, что Подземный мир — это мир мертвых.
— Но как же можно «перенести» его в наш мир? — не поняла послушница.
— Разорвав завесу, — произнес Ричард, глядя перед собой невидящими глазами.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Паша непонимающе смотрела то на Ричарда, то на Уоррена. Наконец она нарушила молчание:
— Но меня учили, что если слово в каком-то пророчестве имеет разные значения, то его можно понять правильно только исходя из контекста. Разве нельзя так поступить в данном случае?
— Об этом и спорят, — пояснил Уоррен. — Видишь ли, в этом пророчестве идет речь о таких вещах, к которым могут относиться все три значения «драука». А значит, что и все пророчество может иметь разный смысл. И все эти споры напоминают игру собаки, которая пытается поймать собственный хвост, но только впустую бегает по кругу. Вот почему я столько бьюсь над словом «драука». Ведь правильно понять его — значит правильно понять и все пророчество, что прежде еще никому не удавалось. Я стал бы первым, кому удалось понять его за три тысячи лет!
Ричард заставил себя улыбнуться:
— Я уже говорил, что не слишком хорошо отгадываю загадки, но обещаю над этим подумать.
Лицо Уоррена прояснилось.
— Правда? Я был бы тебе так благодарен!
— Обещаю!
Паша встала.
— Ну что ж, уже поздно, — сказала она. — Нам с Ричардом пора перейти к нашим занятиям.
— Спасибо, что пришли, — улыбнулся Уоррен. — У меня так редко бывают гости.
Все трое направились к выходу. Паша шла первой. Когда она вышла из комнаты, Ричард быстро нажал на металлическую пластину в стене. Потайная дверь стала закрываться. Паша ударила кулаком по камню, но щель была слишком узкой, чтобы послушница могла вернуться. Между ними выросла стена, и Паша осталась по другую сторону. Уоррен удивленно смотрел на металлическую пластину.
— Как ты это сделал? Ты ведь только новичок. Ты должен бы научиться этому еще очень нескоро!
Ричард и сам не знал, как, а потому предпочел не отвечать.
Вместо этого он спросил:
— Скажи мне, что сделают сестры, если поймают тебя на лжи?
Уоррен непроизвольно коснулся ошейника.
— Они причинят мне боль.
— С помощью ошейника?
Уоррен кивнул.
— А часто они это делают?
Уоррен принялся нервно теребить одежду.
— Нет, не очень часто. Дело в том, что каждый волшебник должен сначала пройти испытание болью. Иногда они делают это, чтобы проверить, готов ли ученик к испытанию.