Второе пришествие

Панченко Сергей Анатольевич

– Ты знаешь, совсем недавно я выменял изготовленную нами тачку на черную жемчужину. Первую жемчужину в своей жизни в этом дерьмовом месте.

– И? – Мираж не понял к чему клонит Дукус.

– И теперь я умею читать мысли, правда, мне не повезло, у меня проявился побочный эффект, я становлюсь квазом, – Дукус закатал рукав и показал начавшую меняться кожу. – Ты почти нигде не соврал, кроме того места, что твой отряд героически погиб. Что, кишка оказалась тонка, встретить смерть лицом к лицу?

– Да, тонка, – согласился Мираж. – Одно дело поднять людей на смерть и другое, погибнуть вместе с ними.

– Ладно, я уважаю твой

поступок, первый поступок. Спасти человека, пожертвовав самым ценным, что у тебя было на тот момент, дорогого стоит. Я не сдам тебя этим отморозкам, не смогу после того что узнал, поступить так подло. Я понял, что с ними лучше не дружить. Как говорил Иосиф Джугашвили, таких друзей, врагов не надо.

– Ваш друг?

– Не совсем, но с друзьями ему не везло. Поворачивай, – приказал Дукус своему водителю.

– Домой?

– Нет. На дорогу. Найдем Миражу тачку и отправим, куда глаза глядят. Пусть сам распоряжается своей судьбой.

– Спасибо вам, мужики, – Мираж вложил в слова благодарности все чувства, даже те, о существовании которых он не знал.

Быть зависимым от чьего-то решения и не иметь возможности повлиять на него, меняет мировоззрение кардинально. Прежде в Мираже не было ощущения благодарности за принятые кем-то в отношении него судьбоносные решения. Он считал их результатом собственных усилий и принимал, как должное. Теперь же решение Дукуса дать ему «вольную» он воспринял с такой благодарностью, будто сам бог открыл ему врата рая. Чувство благодарности так захлестнуло его, что заблестели от слез глаза, и он совсем не стеснялся этого, перестав считать такое проявление чувств слабостью.

Миража вывезли в кластер с куском трассы. Мутанты успели похозяйничать в нем, не оставив шанса попавшим в перезагрузку людям. Из достойной техники неповрежденным осталась только старая «шестерка». Дукус, как профессиональный автослесарь, проверил ее и остался доволен.

– Тут ничего сразу не ломается, погремит пару сотен километров, лучше ничего не надо.

Из других машин слили бензин до полного бака, залили в пластиковые бутылки про запас и отправили Миража в дорогу. Из оружия дали ему «Макаров», посчитав автомат слишком щедрым подарком.

– Отбиться не получится, хоть застрелишься, – посмеялся кто-то из команды Дукуса.

– Чего нам ждать от этих? – спросил сам Дукус, подразумевая банду, разыскивающую Миража.

– Вероломные они, ничему не верьте, что будут говорить. А Шторму почистите память, чтобы не проболтался снова.

– Ладно, бывай. Хоть у тебя шансов немного, но желаю, чтобы твоя дорога закончилась удачно.

– Спасибо, Дукус. Не поверишь, но я вижу, как жизнь меня учит день за днем, то подзатыльник даст, то погладит. Не знаю, зачем ей это, кого она хочет из меня сделать?

– Не знаю. Ей виднее.

– Спасибо тебе за урок.

– Вали уже, философ.

Дукус свинцовой лапой хлопнул Миража по плечу. Старые, видевшие все в своей жизни, теперь включая и Улей, «Жигули», затарахтели карбюраторным мотором и понесли ездока через лоскутное одеяло кластеров.

Радость освобождения, впрочем, была недолгой. Уже через час пути Мираж попал в готовящийся к перезагрузке кластер. Туман, тянущий кислятиной через диффузоры отопления, сбил с пути. Мираж испугался не на шутку, прибавил скорости, чтобы скорее проскочить опасный участок, но проскочил поворот и на полном ходу влетел в бетонный столб ЛЭП. Удар на минуту выбил из него дух.

Когда Мираж пришел в себя, туман стал еще гуще и дезориентация только усилилась. Мираж попробовал выбраться, но выяснилось, что стопу зажало педалями. В состоянии шока он совсем не чувствовал боли. Он дернул ногой и тогда острый электрический разряд пронзил его от пятки до макушки. Мираж вскрикнул и замер. Его крик тут же завяз в густом тумане. Ему стало невыносимо страшно, суеверно, безотчетно. Мираж рванул ногу невзирая на боль.

У него получилось. От толчка он свалился на землю. Окровавленная стопа, разорванная о покореженные части автомобиля, вывернулась почти в обратном направлении. Мираж оказался на грани потери сознания от болевого шока. Его удерживал только страх оказаться в кластере в момент перезагрузки. Дезориентированный, напуганный, он просто не понимал, что ему делать, куда и каким образом выбираться из этой неожиданной ловушки.

Ему помог давний опыт, приобретенный на службе. Миражу удалось сконцентрироваться, взять себя в руки и подумать. Итогом его усилий стала мысль применить фантомы, посмотреть на мир их глазами. Два призрака, только отдаленно напоминающих человеческие фигуры, сформировались рядом с Миражем и тут же разлетелись в разные стороны. Он умел видеть глазами обоих фантомов.

Оказалось, что он не доехал до края кластера каких-то двадцать метров. Прямо за линией электропередач начинался другой кластер, визуально отделенный вспаханной полосой. Мираж поднялся и попрыгал на одной ноге к границе кластера. Перед глазами бегали мурашки, как перед потерей сознаний, но он держался и позволил себе расслабиться, только когда туман закончился и он, споткнувшись на комьях пашни, рухнул без чувств на нагретую солнцем землю.

В себя он пришел, когда стемнело. Земля под ним была мокрой, будто соседний кластер загрузился вместе с дождем. В груди начинало печь, в животе намечались колики, а язык присох к небу. Во всей сложившейся ситуации хорошим было только то, что его не съели мутанты, пока он лежал без сознания. Все остальное не годилось ни к черту, особенно нога, все еще вывернутая куда не надо.

Мираж поднялся и отполз на траву. В свете звезд можно было различить, что машины его возле того столба больше нет. А вместе с ней пропали и его припасы, и самое главное, бутылка с живцом. Она бы ему сейчас пригодилась больше всего. Мираж хлопнул себя по бедру. «Макаров» находился в кобуре.

Мираж попробовал руками вывернуть стопу, но сильная боль остановила его.

– А вдруг так и срастется? – плача произнес он, представив себя с развернутыми пятками друг к другу стопами.

Если бы его такого жалкого с неправильно сросшейся ногой показали бывшим коллегам, то для него это стало бы антисмыслом всей жизни. После такого позора он больше никогда не оправился бы.

Мираж еще раз притронулся к больной ноге, но она дала понять, что сейчас ее лучше не трогать. Он откинулся на траву и замер. Ему больше не хотелось жить. Последний месяц выжег его изнутри полностью. В нем не осталось ничего от прежнего Варна, ни целеустремленности, ни жажды славы, ни жажды познания. Всё утомило его, всё оказалось полной бессмыслицей, потаканием своим слабостям. Погоня за мнимым всегда разрушает. При всех интеллектуальных способностях он не мог понять, чего хочет на самом деле. Правда, сейчас он знал. Если бы ему прилетела откуда-нибудь пуля прямо в голову, он принял бы ее с благодарностью.