Второе признание (сборник)
Шрифт:
События развивались стремительно. Когда все собрались, обменялись приличествующими случаю приветствиями и расселись по местам, слово взял Вульф. Он успел произнести всего одну фразу, когда Арчер нетерпеливо выпалил:
– Вы говорили, что убийца Рони тоже будет здесь!
– Он здесь.
– Где?
– Вы сами его пригласили.
Вполне естественно, что после такого начала уже никто не хотел угоститься ломтиком сыра или горстью орешков. И я их всех понимал, особенно Уильяма Рейнолдса. Некоторые не смогли молчать. Сперлинг и Пол Эмерсон оба что-то сказали, но я не расслышал, что именно, потому что в это мгновение у меня за спиной раздался голос
– Я сказала отцу то, что говорила вам тем вечером!
Вульф не обратил на нее никакого внимания.
– Дело пойдет быстрее, – заметил он Арчеру, – если вы не будете меня перебивать.
– Что за фиглярство! – зло усмехнулся Эмерсон.
Сперлинг и Арчер заговорили разом. Тут громкий голос, донесшийся откуда-то сбоку, заставил присутствующих повернуть головы назад. Это был сержант Стеббинс, занявший место возле двери. Все взоры устремились на него.
– Послушайтесь моего совета, – сказал он, – дайте ему договорить. Я из нью-йоркской полиции, а мы с вами сейчас находимся в Нью-Йорке. Мне уже доводилось его слушать. Если вы будете его донимать, он начнет мямлить и тянуть время, чтобы вас наказать.
– У меня нет ни малейшего желания тянуть время, – проворчал Вульф и повел глазами влево и вправо. – Если мне дадут высказаться, все пройдет очень быстро. Я собрал вас здесь из-за того, о чем говорил в Стоуни-Эйкрз восемь дней назад, в вечер убийства мистера Рони, в своей спальне. Тогда я принял на себя определенные обязательства и хочу довести до вашего сведения, что я их выполнил.
Он вновь завладел вниманием слушателей.
– Во-первых, я расскажу вам, почему решил, что мистера Рони убили не случайно, а намеренно. Пока считалось, что водитель заметил его слишком поздно, было трудно поверить, что мистер Рони не почувствовал приближения автомобиля, даже несмотря на сумерки и громкое журчание ручья, перекрывавшее шум машины, которая вряд ли могла разогнаться. Кроме того, на капоте не осталось никаких следов. Если бы машина врезалась в стоящего человека, на ее передней части вполне могла (хотя и не обязательно) остаться какая-нибудь отметина или несколько отметин.
– Вы все это уже говорили, – опять не удержался Арчер.
– Да, сэр. Повторение не займет много времени, если вы перестанете меня перебивать. Еще один момент, куда более существенный: почему тело утащили за пятьдесят с лишним футов и спрятали под кустом? Если произошел несчастный случай и виновный не хотел скрывать своего в нем участия, зачем он это сделал? Оттащить тело с дороги – это понятно, но не на пятьдесят же футов!
– Это вы тоже уже говорили, – возразил Бен Дайкс. – А я сказал, что и убийца мог оставить тело прямо у дороги.
– Да, – согласился Вульф, – но вы ошиблись. У преступника была веская причина переместить труп, чтобы его не заметили с дороги, если кому-то случится по ней проехать.
– Какая?
– Ему надо было обыскать тело. Тут мы переходим к подробностям, которых я вам не сообщил. Вы решили не показывать мне опись предметов, найденных при убитом, а я решил не рассказывать вам, что знаю, какую вещь забрал у него преступник. Я узнал об этом из другого перечня, который составил мистер Гудвин, обнаруживший тело.
– Какого черта он это сделал!
– Было бы лучше, – не свойственным ему угрожающим тоном проговорил Арчер, – сразу поведать нам об этом. Так что у него забрали?
– Членский билет американской Компартии на имя Уильяма Рейнолдса.
– Боже правый! – воскликнул
– Как вы узнали, что билет был при нем?
– Его видел собственными глазами мистер Гудвин, а я видел сделанную с него фотографию. – Вульф поднял указательный палец. – Прошу вас, дайте мне спокойно досказать. Для этого мне придется вернуться назад, к вечеру прошлой субботы. Мистер Гудвин, якобы приглашенный в поместье погостить, в действительности представлял меня и действовал в интересах моего клиента, мистера Сперлинга. У него возникли основания полагать, что мистер Рони постоянно держал при себе какую-то вещицу, ни на секунду с ней не расставаясь. В гостиной подавали напитки. Мистер Гудвин подсыпал в свой бокал снотворное и подменил бокал мистера Рони, а сам пил из того, который предназначался для мистера Рони. К несчастью, выяснилось, что в тот, другой, бокал тоже подсыпали снотворное.
– Ах! – воскликнула за моей спиной Мэдлин.
Вульф хмуро посмотрел в ее сторону.
– Той ночью мистер Гудвин намеревался проникнуть в его комнату, чтобы выяснить, что за вещицу он прячет, но не сумел, поскольку пал жертвой чьих-то козней, в отличие от мистера Рони. Вместо того чтобы осушить свой бокал, мистер Рони вылил его содержимое в ведерко со льдом. Я все еще перечисляю причины, которые заставили меня предположить, что он погиб не в результате несчастного случая. И вот одна из них: в его выпивку что-то подсыпали, а он либо знал, либо догадывался об этом. Мистер Гудвин был оскорблен, а он не из тех, кто легко сносит оскорбления; кроме того, он по-прежнему желал узнать, что это за вещица. На следующий день, в воскресенье, он подстроил так, чтобы подбросить мистера Рони до Нью-Йорка, и договорился с одной знакомой парой (которая часто работает на меня), чтобы они устроили на дороге засаду и ограбили мистера Рони.
Тут уж не смолчал никто. Громче всех возмутился Пэрли Стеббинс, чей голос, перекрывший остальные голоса, донесся до меня с расстояния в двадцать футов:
– Господи! Неужто ты его стукнул?
Вульф сел и позволил присутствующим дать выход эмоциям. Через минуту он поднял руку.
– Я знаю, мистер Арчер, это тяжкое уголовное преступление. Когда мы закончим, вы на досуге сможете все хорошенько обдумать и решить, что с этим делать. Возможно, на ваше решение повлияет тот факт, что, если бы не это правонарушение, убийца мистера Рони так и не был бы найден.
Слушатели вновь притихли.
– Они забрали только деньги из его бумажника. Это было необходимо, чтобы придать ограблению достоверность (кстати, деньги впоследствии были потрачены на расследование обстоятельств его смерти – полагаю, он бы это одобрил). Но слушайте дальше. Мистер Гудвин обнаружил при мистере Рони вещицу, которую тот так тщательно прятал, и сделал с нее несколько фотоснимков, однако саму вещицу забирать не стал. Это был членский билет Компартии США на имя Уильяма Рейнолдса.
– Так, значит, я был прав! – завопил Сперлинг, не помня себя от восторга. – Все это время я был прав! – Он грозно глянул на Вульфа и проскрежетал: – Почему вы мне не рассказали? Почему не?..
– Вы глубоко заблуждаетесь, – грубо осадил его Вульф. – Наверное, вы отличный предприниматель, мистер Сперлинг, но разоблачение подпольных коммунистов лучше оставьте профессионалам. Умственная близорукость делает вас непригодным для этой работы.
– Но, – упирался Сперлинг, – вы ведь признали, что у него был партбилет…