Второе признание (сборник)
Шрифт:
– Не принципиально. Можно просто о ней. Чем хуже, тем лучше. Например, вдруг она страдает клептоманией? Или, может, она наркоманка? Просаживает деньги в казино? Соблазняет женатых мужчин? Мухлюет в карты?
– Нет, ни о чем таком я не слышал. – Гас с минуту сосредоточенно размышлял. – Разве что… Она постоянно и по любому поводу лезет в драку. Это вам подойдет?
– Не уверен. На чем дерется? На шпагах?
– Я не совсем правильно выразился. Я хотел сказать, мисс Питкирн просто обожает устраивать свары. Со всеми подряд – с родными, близкими, друзьями, знакомыми. Она из тех особ, что вечно считают себя умнее других. А уж какие скандалы
– А что с ним такое? У Дональда Питкирна тоже комплексы?
– Еще какие, – фыркнул Гас. – Родня говорит, что он весь из себя такой чувствительный и ранимый, мол, у него тонкая душевная организация. Черт подери, может, я тоже ранимый, но я же не кричу об этом на всех углах. У него настроение меняется каждый час. Причем такое происходит с ним изо дня в день, без перерыва на выходные и праздники. Палец о палец за всю свою жизнь не ударил. Одним словом, лодырь и бездельник. Даже букет цветов нарвать не может. В четырех университетах учился – отовсюду выперли. Сперва из Йельского, потом из университета Уильямса, затем из Корнельского и под конец из какого-то еще, совсем уж захудалого, что в Огайо.
– Что послужило причиной отчисления? – строго спросил Вульф. – Эти сведения могут оказаться очень важными.
– Понятия не имею. Никогда не интересовался.
– Черт побери! Неужели вы совершенно лишены любопытства? В нашем случае даже один-единственный факт о сыне Джозефа Питкирна может оказаться крайне полезным. Полезнее сведений о дочери. Ну что, может, припомните такой факт?
Гас принялся сосредоточенно размышлять. Прошла минута. Судя по лицу молодого человека, все попытки его пока что были безуспешными.
– Может, его выгоняли из университетов из-за проблем с женщинами?
– Кого? Молодого Питкирна? – Гас фыркнул. – Да если бы его привели на нудистский пляж и выстроили в две шеренги мужчин и женщин, он бы и то не разобрался, кто где стоит. Думаю, он отличает одних от других исключительно по одежде. Не скажу, что Дональд тупой, нет, он совсем не глуп, просто парень немножко не в себе. Вы спрашивали, есть ли у него комплексы…
В дверь постучали. Я подошел, открыл, смерил гостя взглядом и произнес:
– Заходите.
В дом вошел Дональд Питкирн.
Я уже видел этого юношу и раньше, но сейчас у меня появилась возможность приглядеться к нему повнимательней. Черноволосый, с темными глубоко посаженными глазами, Дональд не производил впечатления ранимого человека, но, с другой стороны, я, разумеется, не знал, в каком он сейчас настроении. Ростом он был с меня, однако, скажу без ложной скромности, сложением мне уступал: этому парню явно следовало заняться спортом. Лицо Дональда я бы назвал привлекательным, если бы не чрезвычайно кислое его выражение. В целом сын хозяина поместья и впрямь производил впечатление человека закомплексованного.
– Ты здесь, Гас? – задал он не слишком умный вопрос.
– Да, я здесь, – дал исчерпывающий ответ Требл.
Дональд, заморгав от яркого света, повернулся к Вульфу и без долгих предисловий сразу перешел к делу:
– Нам показалось странным, что вы так долго пакуете вещи Энди. Вы ведь отправились сюда именно под этим предлогом, однако сами, похоже, заняты совсем другим.
– Нас отвлекли, – пояснил Вульф.
– Вижу. Вам не кажется, что пора заняться делом: собрать вещи и уехать?
– Кажется.
– Я не в настроении, – с виноватым видом промолвил Дональд, развернулся и вышел, закрыв за собой дверь. Вскоре мы услышали звук его шагов на крыльце.
– Вот видите, – с жаром произнес Гас, – в этом он весь. Папочка велел ему сходить сюда и выставить вас вон. Слышали, что он сказал?
– Да уж. Люди с тонкой душевной организацией часто ведут себя непредсказуемо, – вздохнул Вульф. – Нам лучше заняться делом. Я хочу уехать, прежде чем сюда заявится собственной персоной мистер Питкирн-старший. Да, кстати, что вы можете о нем сказать? Общих слов не нужно, я уже имел счастье встретиться и пообщаться с ним. Меня интересуют подробности. Сегодня днем у меня сложилось впечатление, что, в отличие от своего малахольного сына, папенька далеко не промах, когда речь заходит о представительницах прекрасного пола. Я прав? Он может отличить мужчину от женщины?
– Еще бы, – хохотнул Гас, – с закрытыми глазами. За милю.
– Вы говорите это так, словно у вас есть доказательства.
Помощник садовника открыл было рот, словно собирался что-то добавить, но, услышав слова моего босса, тотчас же его закрыл. Искоса посмотрев на Вульфа, он бросил взгляд на меня, а потом снова перевел его на сыщика.
– Ага, – промолвил он, – теперь вам понадобились доказательства.
– Отнюдь. Мало того, я даже не настаиваю на фактах. Предположения и догадки тоже вполне меня устроят. Выкладывайте все, что знаете.
Гас напряженно думал, хмуро потирая большими пальцами кончики указательных. Наконец он резко махнул рукой и решительно произнес:
– А, пошло все к черту! Я сперва взъелся на вас, посчитав, что вы обманули Энди, а на самом деле вы помогаете моему шефу, хотя ничем ему и не обязаны. Так неужели я поведу себя как сволочь? Энди столько всего для меня сделал… Ладно, на этой работе свет клином не сошелся, если что, найду себе другое место. В общем, так: однажды он придушил девушку.
– Кто? Мистер Питкирн?
– Да.
– Вы хотите сказать, что он убил ее?
– Да нет, не убил, а только придушил. Не до смерти.
– А что за девушка? Как ее звали?
– Флоренс Хефферен. Ее родители раньше ютились в развалюхе в Гризи-Хилл, а теперь у них очаровательный домик в долине и тридцать акров земли в придачу. Небось папаша Флоренс хорошенько прижал Питкирна. Я точно знаю, что участок обошелся им в двадцать одну тысячу долларов. Сама-то Флоренс после того случая переехала в Нью-Йорк, где тоже, мягко говоря, не нищенствует. И откуда, спрашивается, у них взялись денежки? Питкирн дал – больше некому. Хотите знать, с чего он вдруг решил ее придушить? Ну, тут есть две версии. По одной, Питкирн буквально сходил по Флоренс с ума, а когда она забеременела, заподозрил, что ребенок не от него, вот его ревность и обуяла. Это сама Флоренс рассказала своей лучшей подруге, моей девушке. По другой версии, Питкирн вспылил, когда она потребовала у него слишком много денег. Это тоже рассказала сама Флоренс, но только потом, после того как перебралась в Нью-Йорк. Наверное, она решила, что вторая версия звучит правдоподобней. Одним словом, из-за чего Питкирн так завелся, не совсем понятно, но то, что душил он ее, – это точно. У нее на шее отметины остались – я своими глазами видел.