Второе рождение Клоса (сборник)
Шрифт:
— Вы знаете, господин полковник, когда лес рубят…
— Откровенно говоря, — перебил его фон Зангер, — я не убежден, что это наилучший способ привлечь на свою сторону местных жителей и добиться спокойствия в нашем тылу. Вы схватили триста шестьдесят молодых парней и девушек, но наверняка столько же скрылось от вас. Все они уйдут в лес и укрепят силы партизан. А что такое партизаны, мы уже испытали на своей шкуре.
— Я имею строгое предписание, — скривился Штедке с сожалением. — Рейхсфюрер Гиммлер и наивысшие интересы Германии…
— Знаю, знаю, — прервал его полковник, — не нужно меня убеждать. — Самоуверенность этого нагловатого
— Мой старший начальник из штаба армии утверждает, что утечка информации о готовящемся наступлении могла произойти только в нашей дивизии.
— Жаль, — процедил сквозь зубы полковник. — Что ж, если это так, вы с Клосом тем более должны стараться найти этого болтуна.
— Господин полковник постоянно говорит о болтуне, как будто бы это только шалость или неосторожность какого-то нашего офицера.
— Я уже неоднократно вам говорил, господин Штедке, — полковник не скрывал своего раздражения, — что не могу подозревать ни одного из офицеров моей дивизии, не имея конкретных доказательств.
— Вы, господин полковник, в более выгодном положении. Я же обязан подозревать всех.
— И меня тоже?
— Штурмбаннфюрер [2] Мюллер приказал мне исключить из числа подозреваемых господина полковника фон Зангера.
2
Чин в войсках СС, соответствующий чину майора.
— Что?! — воскликнул полковник. Он медленно поднялся с кресла, дрожащей рукой снял очки. — Вы хотите сказать, господин Штедке, что сомневались во мне и запросили мнение своего начальника? Как вы смели? Вы, господин оберштурмфюрер, видимо, забыли, что я командир дивизии и вы обязаны обо всем докладывать мне.
— Прошу прощения, господин полковник, — процедили Штедке, хотя в голосе его не чувствовалось раскаяния. — Вы сами напомнили о себе, иначе бы я не посмел…
— Хватит! — прервал его полковник. — Мне нужны конкретные результаты, а не ваши предположения.
— Имеются две возможности получить эти результаты, — сказал Штедке. — Во время обыска в одном из домов Заречья у какого-то старого портного был найден разряженный аккумулятор. Жандарм, который обнаружил его, не придал этому значения, хотя вытряс все перья из подушек и перин. Мы оставили стариков в покое, но держим этот дом под наблюдением — либо портной сам возвратит аккумулятор владельцу, либо кто-то за ним придет. Аккумулятором пользовались недавно. Это верный путь к вражеской агентуре. Скорее всего, радиостанция, которую мы ищем, передала информацию о готовящемся наступлении и помогла противнику сорвать его. Мы выбьем из них признание, от кого они получили эти сведения.
— Но я хотел бы просить господина полковника о помощи, так как следствие может затянуться. А конкретнее, я хотел бы, чтобы полковник собрал в ближайшие дни, а если это возможно, то даже сегодня на совещание тех же офицеров, что и в тот день, перед наступлением.
— Это невозможно, — сказал полковник, подумав о своем погибшем начальнике штаба, вместо которого еще никого не прислали. Командир дивизии не любил вокруг себя новых лиц.
— Начальник штаба также исключен из числа подозреваемых. Но если предатель находится среди остальных
— Я убежден в этом, — проговорил полковник. — Хорошо, такое совещание состоится… Как вам, господин оберштурмфюрер, работается с лейтенантом Клосом?
— Если говорить откровенно, то я не слишком высокого мнения об офицерах абвера. Но Клос способный, мыслящий, старательный офицер.
— Вы ошибаетесь, господин Штедке, в отношении офицеров абвера, — возразил полковник. — Я верю в них. И буду верить до тех пор, пока вы не убедите меня в том, что ваши люди из СД могут делать что-то полезное, кроме поджогов синагог, грабежа магазинов и грубого обыска в домах. — Он с нескрываемым удовольствием смотрел на исказившееся гримасой лицо Штедке. Полковник так хотел насолить ему, вывести из терпения. Этот мерзавец осмелился усомниться в его преданности Германии и запросил мнение своего начальника о нем, полковнике вермахта, сыне майора и внуке генерала еще кайзеровской Германии!
— Хайль Гитлер! — хмуро проговорил Штедке, и его слова прозвучали как угроза.
7
В этот вечер Марта была в плохом настроении. Она сердито отмахнулась, когда Клос хотел взять ее за руку.
— Что с тобой, дорогая? — спросил он как можно мягче, но она не ответила.
Разговор никак не клеился. Клос начал что-то ей говорить, но она вдруг перебила его:
— Ты действительно был занят по службе? Штедке ничего не сообщил мне об этом.
В тот день, сказать по правде, Клос не был в штабе. Не ходил он и на явку в полуразрушенный дом, где укрылась Ирена с Яцеком. А встречу с Мартой в этот вечер он представлял себе иначе. Необычное ее настроение насторожило и обеспокоило его. Он был удивлен тем, что оберштурмфюрер Штедке говорил о нем с Мартой. Что бы это могло значить?
— Интересуешься у Штедке моими служебными делами, — сказал он спокойно. — Не лучше ли было спросить об этом меня?
— Штедке пришел сегодня в госпиталь и первый начал разговор…
— Допрашивал?
— Можешь это и так назвать. Я считаю себя обязанной оказывать посильную помощь офицеру службы безопасности. Он спрашивал, не замечала ли я чего-нибудь подозрительного в поведении…
— В моем поведении? — Клос постарался придать своему голосу шутливый тон.
— Не только. Он спрашивал вообще обо всех. А почему он должен интересоваться только тобой?
«Может быть, плохое настроение Марты вызвано именно этим допросом? — подумал Клос. — Значит, Штедке все-таки расспрашивал обо мне. И приказал ей молчать. Не подозревает ли оберштурмфюрер меня?» Клос попытался представить себе, могло ли что-либо в его работе насторожить офицера СД с вечно искривленным усмешкой лицом. Ничего серьезного, что могло бы заинтересовать Штедке, Клос не мог придумать. Ну а если допустить, что Штедке действительно расспрашивал обо всех? Тогда это подтверждало предположение Клоса, что внезапно проведенное у полковника фон Зангера совещание, на котором недоставало только одного убитого начальника штаба, было ловушкой, предназначенной для офицеров, которые ранее получили информацию о готовящемся наступлении.