Второе рождение Венеры
Шрифт:
– Какое отношение все это имеет к карточной игре? – насмешливо спросила Каролина. У нее был красивый грудной голос.
– Самое прямое. Нас восемь человек. Предлагаю сыграть в карты по-французски.
– Никогда о таком не слышала, – заметила Мильви, – что это значит?
– Берем две колоды карт и смешиваем их, – пояснила Кристина, – а потом начинаем раздавать. По одной карте каждому игроку. Когда карты будут розданы, мы определяем, у кого самая большая карта и у кого самая маленькая. Получивший самую маленькую карту считается
– Это такая примитивная игра, – поморщился Вацлав, – а как вы определите проигравшего, если четверо вытащат двойки?
– В этом случае дополнительно определяются масти карт, – пояснила Кристина, – мы уточняем, что с самого начала крести бьют пики или черви. Очень просто.
– И кто в результате выигрывает? – не унимался Вацлав. – Я ничего не понимаю в вашей игре.
– Французская игра в карты, – как-то странно улыбнулась Кристина, глядя на остальных, – только раздача карт. Покер на раздевание. И все видят, кто проиграл и кто выиграл. Проигравший должен снять с себя один предмет одежды…
Наступило молчание.
– Я знаю эту игру, – неожиданно сказала Динара, – мне рассказывали о ней в Бельгии. Две колоды смешанных карт и определяется проигравший. Тот, который разденется первым. Смешная игра.
– Подождите, – вмешалась Катиба, – вы хотите сказать, что это такая игра?
– Да, – весело подтвердила Кристина, – такая смешная игра, которая позволит нам «внутренне раскрепоститься». Мы ведь так любим говорить о равноправии и эмансипации. Давайте докажем господину эксперту, что мы действительно современные и очень эмансипированные женщины. Сыграем в эту игру и пригласим его, пусть участвует вместе с нами.
На этот раз многие улыбнулись.
– Вы знаете, Кристина, я выросла в Германии, где к таким вопросам относятся довольно просто, – сообщила Каролина. – Там вообще не понимают, почему нужно создавать культ голого тела. Соседи ходят в одну сауну и вместе парятся голышом. Скажем две семейные пары. Не говоря уже о нудистских пляжах, где я тоже много раз была. Меня-то как раз ваша игра забавляет. Но я не думаю, что все согласятся играть с вами.
– Значит, они ханжи и обманщицы, – заявила Кристина. – Интересно, кто первый откажется. Значит, вы, Каролина, согласны?
– Конечно. Это будет даже забавно.
– А вы, Стефания?
– Если я могу кому-то доставить удовольствие, раздевшись, то я готова сделать это немедленно, – рассмеялась Стефания Гуарески, – у нас на пляжах все давно загорают топлес и не видят в этом ничего предосудительного. Конечно, если вы не загораете на южных пляжах, где-то в Сицилии или в Калабрии. Там к этому отношение несколько иное.
– Значит, согласны. А вы, Динара?
– Я не знаю, – растерялась молодая женщина, – я слышала про эту игру. Но сама… я, честное слово, не знаю.
– Будете играть или нет?
– Наверно, да, – покраснела Динара.
– Остаются
– Это ужасно, – испугался Вацлав, – ненормально и неправильно. Разве можно играть в такие игры. Женское тело не должно быть объектом сексуального…
Он не договорил. Кристина перебила его.
– Вот поэтому вам и нужно сыграть. Чтобы у нас был мужчина, тело которого не вызовет у нас приступов сексуального домогательства.
– Я не буду играть в такие игры! – закричал Вацлав. – Не смейте мне предлагать ничего подобного. Это пошлая и неприличная игра.
– А я думала, что вы смелее, – сказала Стефания.
– Нет, я отказываюсь, – мрачно заявил Вацлав.
– Первый отступник у нас уже появился, – торжественно провозгласила Кристина, – а вы, господин Дронго, тоже считаете, что мы предлагаем вам «пошлую и неприличную игру»?
Впервые в жизни он не знал, что ответить. Он буквально кожей ощущал насмешливые взгляды женщин.
– Если вы боитесь, – усмехнулась Стефания, – то можете не играть. Или вас что-то смущает?
– Ничего, – ответил Дронго, – я готов играть.
– Уже интересно, – кивнула Кристина, – а вы, госпожа Пухвель? Депутат нашего Европарламента и образцовый борец за права женщин. Вы наверняка согласитесь, ведь иначе мы подумаем, что вы не готовы умереть за наши права?
– Перестаньте шутить на такие темы, – строго сказала Мильви, – я принципиальный противник таких непристойных игр. Но если вам нужно мое согласие, то извольте. Я тоже готова сыграть с вами.
– Вы подтвердили свою исключительную смелость, – захлопала в ладоши Кристина, – остается уважаемая госпожа Катиба Лахбаби. Надеюсь, вы помните, как гневно клеймили общество, не готовое признать равноправие женщин. Или это были только слова?
– Я не могу играть в такие игры, – тихо произнесла Катиба, – прошу меня извинить. Но я поднимусь к себе в номер.
– Пять минут назад вы говорили о закрытых обществах, не готовых признавать наши равные права, – напомнила Кристина, – а ведь сейчас нужно только бросить вызов устарелой морали. Между прочим, на пляже вы загорали рядом со мной, не испытывая никаких неудобств. И насколько я помню, вы тоже загорали топлес.
– Там были только женщины, – так же тихо ответила Катиба.
– Там были мужчины-официанты, – громко возразила Кристина. – Значит, вы отказываетесь? Вот вам и борец за эмансипацию женщин.
– Нет, я остаюсь, – подняла голову Катиба, – и остаюсь, чтобы доказать вам, насколько мы все не отличаемся друг от друга.
– Тогда начинаем. Вацлав, вы можете нас покинуть, – предложила Кристина.
– Я тоже остаюсь, – очень недовольно заявил Сольнарж, – но ваши игры ни к чему хорошему не приведут. Это я вам гарантирую.