Второе рождение Жолта Керекеша

Ты держишь в руках книгу, которую не просто читать.

Есть книги, фильмы, спектакли легкие, как воздушные шарики. Перелистнув последнюю страницу, выйдя из кинозала или театра, ты тут же забываешь, о чем шла речь. Вопросы, которые задавались тебе вначале, были как бы с известными ответами. И ответы эти оказывались банальными, как в элементарной задаче: сколько будет дважды два…

Вот почему я предупреждаю тебя: если ты привык к легким задачам, если предпочитаешь книги, после которых не о чем думать, лучше

Венгерский писатель Шандор Шомоди Тот написал сложный роман о сложном человеке, которому четырнадцать лет и которого зовут Жолт Керекеш.

В четырнадцать-то лет? Сложный?

Впрочем, посмотри на себя: а ты простой человек?

Простых людей, мне кажется, не бывает. Все, даже самые обыкновенные люди сложны, и в этом нет ничего удивительного: человек, создающий сложнейшие конструкции, сложнейшие вычислительные машины, не может быть примитивным.

Принято считать, что все это можно сказать про мир взрослых, а с детьми дело будто бы обстоит гораздо проще. И в этом-то и таится ошибка.

Дети, а точнее сказать, их духовный мир, как я считаю, ничуть не проще, не элементарнее мира взрослых. Дети пока лишь не обогащены, а порой не отягощены багажом жизненного опыта.

Итак, ни у кого нет сомнения, что дети, став взрослыми, смогут сделать, создать, построить все то, что умеют взрослые, – это естественно, не правда ли? Нет сомнения и в том, что вчерашние дети будут и мыслить и жить, как взрослые. Знания и опыт – дело наживное. А вот чувства, как с ними быть?

Приобретаются ли с возрастом они?

Может ли, к примеру, человек, ненавидящий с детства щенков и котят, отрывающий у бабочек разноцветные крылья из одной лишь жестокости, достигнув определенного возраста, полюбить собак, кошек и все сущее?

Мне могут сказать: может. Но я не поверю. Я утверждаю: не может.

Человек, который любуется красотой золотого вечернего заката в детстве, будет ценить эту радость жизни и в старости, даже с большей силой. Человек, который добр с детства, не может стать злым, когда вырастет. Тот, кто сострадает чужой беде, чужой боли, когда он мал, будет помогать в беде другим, став взрослым…

Обо всем этом думает писатель Шандор Шомоди Тот, рассказывая нам о своем герое.

Жолт Керекеш – обыкновенный современный мальчишка. Таких, как он, множество в мире – и в Венгрии, и у нас, и где хотите. Правда, у него есть одна особенность, но и эта особенность типична – он пребывает в том возрасте, когда его уже не назовешь ребенком, по еще и не назовешь взрослым.

Жолт Керекеш – подросток. И здесь я хочу оговориться о правах и сложностях этого удивительного, волшебного возраста. Это возраст открытий и самоутверждения.

Еще год назад мальчишка мог смотреть вполне равнодушно на знакомую девчонку с пушистым бантом в косе. Но через год он совершает потрясающее открытие. Он узнает, что у нее огромные голубые, как васильки, глаза. Что у нее бархатный голос. Что у нее, к примеру, таинственно мягкая походка. Он смотрит на нее вовсе не так, как посмотрел бы год назад. Он будто видит ее новым зрением. Это зрение

Возраст, в который вступают вчерашние дети, прежде чем стать взрослыми, удивителен, он полон сложностей и конфликтов.

Родители да и все вокруг еще смотрят на тебя как на ребенка, а ты уже «взрослый», хотя на самом деле еще не взрослый, не обольщайся… Но ты и не ребенок, это уже факт, и факт упрямый, как ты сам. И взрослым – я абсолютно с этим согласен – надо это понять.

Понять такую простую по виду истину, что человек может измениться всего лишь за месяц. Для мира взрослых месяц жизни – крохотный отрезок времени, а для такого, как ты, – иногда целая эпоха, не правда ли?

Взрослому порой кажется, что повышенным тоном, увещеваниями, наконец, оплеухой они могут чего-то достичь. Да, год назад они, возможно, и достигли бы, но теперь дело другое. «Я не ребенок!» – восклицаешь ты, и ты прав на сто процентов. «Я взрослый!» – утверждаешь ты, и вот тут, пожалуй, ты ошибаешься. Но это ошибка того же порядка, что и истина. Называя себя взрослым, ты как бы требуешь себе прав впрок…

Жолт Керекеш растет и меняется у нас на глазах. Он замечает девчонку и влюбляется в нее. Он дружит со сверстником и сплошь и рядом содрогается от маленьких, пока мальчишеских измен. Жолт живет вроде бы обыкновенно, без всяких видимых трагедий, – по крайней мере, в первой части романа, – но постепенно мы выясняем, что в его начинающейся только жизни далеко не все благополучно. Он живет с отцом и мачехой. Но у него есть и мать. Не зря писатель, сильно и справедливо заострив ситуацию, называет и мать и мачеху одним именем – Магда. Магда-один и Магда-два. Это, конечно, разные характеры, одно им одинаково непосильно: Жолт. Жолт, который не понятен своим ближним. Жолт, который совершает нелогичные, с их точки зрения, поступки. Жолт, которого родители его приятеля прямо считают ненормальным, «с приветом».

А Жолт обычен.

Он только обыкновенен. Только лишь сложен.

Он уже не ребенок, вот в чем дело.

И этот Жолт порой отвратителен, на сторонний взгляд особенно. Он давит муху, наблюдая ее коматозное, то есть предсмертное, состояние. Он лихо вытаскивает шнурки из ботинок кассирши в магазине, вызывая восхищение группы чуждых ему, в общем-то, сверстников, и крадет какие-то безделушки. Он, наконец, напивается, пробуя на самом себе впервые в жизни, что такое алкоголь.

И все-таки Жолт, повторяю, обычен. Он просто перешагнул невидимую черту в своей жизни, он не ребенок, он сложен так же, как прост.

В его жизни возникает порог. Автор очень серьезен, рассказывая об этом. И тут автор, пожалуй, выступает как ученый-психолог, врач, социолог.

С возрастным порогом связан и недуг Жолта. Недуг состоит в том, что он начинает заикаться, стесняется этого, прячется от людей. Жолт на краю пропасти, катастрофы, и врач-отец – не зря отец его по профессии врач – бессилен ему помочь, потому что в данном случае и медицинские препараты бессильны. Лекарство тут иное: доверие, откровенность, понимание.