Второе Установление
Шрифт:
Он говорил с мучительными вздохами, почти неразборчиво. Его голова беспрестанно и лихорадочно металась из стороны в сторону.
— Мы работали с личностями… не с группами… очень низкие вероятности… утеряли… Кроме того… если контролировать вас… устройство придумал бы еще кто-нибудь… нет пользы… надо контролировать времена… более тонко… план, разработанный лично Первым Спикером… всех сторон не знаю… кроме как… не сработал…
Он отключился. Дарелл грубо встряхнул его.
— Не спите! Сколько вас тут?
— Аа? Шштоя говорил… ох… немного… будете удивлены…
— Все здесь на Терминусе?
— Пять… шесть в космосе… вроде Каллии… я сплю…
Внезапно сделав над собой нечеловеческое усилие, он встряхнулся, и его фразы стали четкими. То была последняя попытка самоутверждения, смягчающая поражение.
— Почти перехитрил вас в конце. Отключил бы защиту и ухватил бы вас за шкирку. Поглядели бы, кто тут командует. Но вы подсунули мне пустышку… все время меня подозревали…
И он наконец заснул.
Турбор в почтительном изумлении спросил:
— Как давно вы его заподозрили, Дарелл?
— Еще до того, как он здесь появился, — последовал спокойный ответ. — Он сказал, что прибыл от Клейзе. Но я знал Клейзе; я помнил, при каких обстоятельствах мы расстались. В вопросе борьбы со Вторым Установлением он был фанатиком, и я бросил его. Мне мои цели были понятны: я считал, что лучше и безопаснее заниматься своими замыслами в одиночку. Но я не мог объяснить этого Клейзе, да он и не стал бы слушать. Для него я был трусом и предателем; возможно, даже агентом Второго Установления. Он был не из тех, кто прощает, и с того времени до последних дней своей жизни он не поддерживал со мной отношений. Но непосредственно перед смертью он вдруг написал мне — как старому другу, — чтобы я принял его лучшего и самого многообещающего ученика в качестве сотрудника и снова начал прежние исследования. Это не вязалось с его натурой. Как он мог отколоть подобное без постороннего влияния? И я подумал: а не кроется ли здесь замысел сделать моим доверенным лицом настоящего агента Второго Установления? Так оно на поверку и оказалось…
Он вздохнул и на миг закрыл глаза.
Поколебавшись, Семик поинтересовался:
— А что мы будем делать со всеми этими… с этими типами из Второго Установления?
— Не знаю, — печально сказал Дарелл. — Думаю, мы могли бы выслать их. На Зоранель, к примеру. Их можно разместить там и заполнить планету Ментальными Помехами. Оба пола можно содержать раздельно или, еще лучше, их можно стерилизовать — и через пятьдесят лет Второе Установление станет фактом из прошлого. А может быть, легкая смерть для всей этой публики была бы лучшим исходом.
— Не думаете ли вы, — спросил Турбор, — что мы могли бы научиться этой их особенности? Или они рождаются с ней, подобно Мулу?
— Не имею представления. По-видимому, она развивается после долгой тренировки, так как в энцефалографии можно отыскать указания, что подобный потенциал скрыт в человеческом мозгу. Но на что вам сдалась эта особенность? Им она не помогла.
Он нахмурился.
Он ничего не произнес, но мысли его буквально кричали.
Это было слишком просто — слишком
О Галактика! Когда и как человек может осознать, что он не марионетка?
Аркадия возвращалась домой, и Дарелл мысленно содрогнулся от того, с чем должен будет в конце концов столкнуться.
Аркадия была дома уже неделю, а он все еще не мог освободиться от тяжелых мыслей.
Впрочем, это было неизбежно.
За время ее отсутствия некая таинственная алхимия превратила Аркадию из ребенка в молодую женщину. Она, только она связывала его с жизнью; благодаря ей он помнил о своем горьком и сладостном браке — этой недолгой, слишком недолгой череде медовых месяцев.
И, наконец, как-то поздно вечером он спросил так небрежно, как только мог:
— Аркадия, что заставило тебя придти к мысли, будто Терминус заключает в себе оба Установления?
Они только что вернулись из театра, у них были лучшие места, с отдельными объемными визорами для каждого; Аркадия была в новом платье специально для этого случая, и она была счастлива.
Она бросила на отца пристальный взгляд, потом отмахнулась.
— О, я не знаю, папа. Это просто пришло мне в голову.
Слой льда, покрывавший сердце доктора Дарелла, стал толще.
— Подумай, — сказал он с нажимом. — Это важно. Что заставило тебя придти к мысли, что оба Установления находятся на Терминусе?
Она чуть нахмурилась.
— Ну, там была госпожа Каллия. Я узнала, что она из Второго Установления. Ведь Антор тоже сказал об этом.
— Но она была на Калгане, — настаивал Дарелл. — Что заставило тебя подумать о Терминусе?
На этот раз Аркадия ответила с опозданием на несколько минут. В самом деле, что заставило ее так подумать? О Космос, что же именно? Она испытывала невыносимое ощущение чего-то ускользающего между пальцами. Наконец она сказала:
— Она — госпожа Каллия — обо всем, разумеется, знала, а значит, она получала информацию с Терминуса. Разве это звучит неправдоподобно, папа?
Он только покачал головой в ответ.
— Папа, — воскликнула она, — я это знала! Чем больше я думаю, тем более в этом уверена. В этом просто имелся смысл.
Взгляд ее отца стал совсем потерянным.
— Это худо, Аркадия. Плохо. Когда имеешь дело со Вторым Установлением, интуиция внушает подозрение. Тебе ведь это тоже понятно? Это могла быть интуиция… а мог быть и контроль!
— Контроль! Ты имеешь в виду, что они меня обработали? О, нет! Нет, они не могли! — она отпрянула. — Разве Антор не сказал, что я была права? Он признал это. Он признался во всем. И вы нашли всю их шайку прямо здесь на Терминусе. Или нет? Разве не так? — она едва была в состоянии перевести дух.
— Да, это так, но… Аркадия, ты позволишь мне сделать энцефалографический анализ твоего мозга?
Она яростно затрясла головой.
— Нет, нет! Я боюсь.
— Меня, Аркадия? Бояться нечего. Но мы должны узнать правду. Ведь ты же это понимаешь, не так ли?