Второе восстание Спартака
Шрифт:
Короче, Спартак вынужден был согласиться с экипажем и нацепил сию бесову одежу, хоть и велика была ему. А что вы хотите? Чужой самолет, чужой экипаж, чужое задание... Стало быть, ни в коем случае нельзя пренебрегать и чужими приметами... Нет, на борт он поднялся в нормальном, советском летном костюме, но пока готовились к вылету, быстренько, за креслом, переоделся в американское. Тьфу-тьфу-тьфу, пронеси, спаси и помилуй.
– Эх, горяченького супчика бы... – пробормотал Беркович.
– А лучше чего-нибудь горячительного, – поддакнул стервец Лешка.
–
– Контрольный береговой ориентир через час, – ответил Беркович. – Тогда и узнаем.
Штурман упал средь бутылок пустых,
Мы в облаках заблудились густых... –
себе под нос пропел стрелок-радист на мотив «Крутится-вертится шар голубой».
– Уши оторву, сопляк, – беззлобно сказал Беркович.
– Кончай трепотню, – сказал Котляревский. – Штурман, следи за курсом. Стрелок, следи за воздухом.
Заткнулись вроде. Спартак потянулся за бортовым журналом.
...Два часа полета. Высота шесть тысяч. Температура в кабине минус тридцать пять. Без конца тянет зевать, голова будто свинцом налита. Спартак приказал надеть кислородные маски. Немного полегчало, в глазах прояснилось. Гудят моторы. Внизу облака, облака, облака. Вверху звезды, звезды, звезды. Противник не показывается. В общем, тоска, товарищи.
Правильно говорят про боевые вылеты бомбардировщиков: «Несколько часов скуки – и несколько секунд ужаса».
– Интересно, а Героев нам дадут? – вдруг спросил неугомонный Лешка.
– Обязательно! – с ехидцей сказал Беркович. – И маршалов дадут. А потом еще раз дадут.
– Не, я серьезно, – не унимался Черкесов. – Вот ежели мы Рейхстаг расфигачим, это ж значит войне конец, а?! Представляете? Всего две бомбы – и мы победили!
На этот раз, кажется, он и в самом деле говорил серьезно.
– У нас другое боевое задание, забыл? – напомнил Спартак.
Хотя и сам не раз представлял себе, как они, при полном параде, прилетают в Москву и там, в каком-нибудь красивом зале, появляются из красных коробочек золотые звезды. Может быть, даже кабинет самого... ну, не обязательно, но почему бы и нет? Это был приказ самого, и они его выполнили с честью. Не каждый день, в конце-то концов, дальняя авиация бомбюжит Берлин, логово бесноватого...
– Кстати, расчетное время, – доложил Беркович. – Поздравляю, товарищи пассажиры, подлетаем к южному берегу Балтийского моря.
Спартак глянул вниз. Сплошные облака, в разрывах между ними ни черта не видать. Спросил:
– Ну и где твой ориентир?
– Я откуда знаю? Где-то там, внизу.
– Умник...
– Ага, вон он, берег, что я говорил!
И действительно: над сушей облачность была значительно реже, и очень скоро они увидели изломанную береговую черту. А там Беркович
На освещенном аэродроме вовсю кипела жизнь! Отлично было видно, как выруливают на ВПП крошечные, будто игрушечные, самолетики, снует туда-сюда транспорт обеспечения. И никто непрошеных гостей не замеча...
А, проклятье, заметили!
Один за другим стали включаться посадочные прожекторы, мощные лучи зашарили по небу.
– Изготовиться к противозенитному маневру! – скомандовал Котляревский и покрепче сжал штурвал. Напрягся, ожидая разрывов...
Секунда. Другая. Тишина.
– А чего ж не стреляют? – почему-то шепотом спросил стрелок-радист.
Непонятно...
– Командир... – громким шепотом вдруг произнес Беркович. – Командир, а ведь они нас за своих принимают...
– Что?..
– Ну да! Они ж свободные посадочные полосы высветили! Вон, еще и сигналят! Приглашают садиться!
– Как это? – не понял Черкесов.
– Как-как? Думают, это свои с задания возвращаются, с курса сбились, – и предлагают посадку!
– Ну ни хрена себе... – потрясенно сказал Спартак. – Не, ну не придурки, а?..
Уж чего-чего, а такого он никак не ожидал. Мы тут, понимаешь, крадемся бомбить ваш родной Берлин, а вы в гости зовете, на огонек, мол?!
И он едва удержался, чтобы издевательски не помахать фрицам крыльями.
– Слушайте, – азартно сказал Черкесов, – а давайте одну бомбочку на них сбросим! Сил никаких нет смотреть, как эти сволочи там разъезжают...
Что и говорить, заманчиво было бы. Эх и переполох бы поднялся!
– М-да, руки так и чешутся, – согласился Беркович.
Но Спартак решительно покачал головой:
– Отставить. Не будем раскрываться. У нас задание. – И добавил: – В следующий раз.
В общем, «ДБ-3» преспокойно прошел над Штеттином и повернул на Берлин, оставив гитлеровцев в блаженном неведении относительно двухсотпятидесятикилограммовой участи, коя едва не свалилась им на головы с ясного ночного неба...
Начали набор высоты до отметки семь тысяч метров: вокруг Берлинского кольца противовоздушной обороны заградительные аэростаты, врежешься – костей не соберешь, плюс прожектора, бьющие на шесть километров, плюс зенитки на радиусе в сотню километров... Опять глотнули кислорода. И примолкли, внутренне готовясь к предстоящему. Цель была где-то рядом, совсем рядом, еще немного – и, говоря газетным языком, перед ними появится вражеское логово...
– Вот оно, – облегченно сказал Беркович.
Над горизонтом прямо по курсу появилось бледное зарево... нет, не зарево, зарево бывает от пожаров, а тут разгоралось, разрасталось, ширилось ровное белое сияние, какое возникает ночью над освещенным мирным городом...