Второстепенный: Плата
Шрифт:
Раз им так хочется Валентину, будет им Валентина.
– Чудесно, - прокомментировал лорд Бэрбоу. – Я воспользуюсь твоим гостеприимством, внук, и займу гостевую комнату…
– Не боитесь, лорд, что я вас ночью прирежу?
– прошипела я.
Ошейник чувствовался, лежал неприятной тяжестью, готовый в любой момент сжать горло. И шок таял под натиском злости. Меня привязали к дому! Ошейником! Как какую-то шавку подзаборную! Я же… Я же и так осталась бы здесь, я бы не оставила больше Кориона! У меня ведь больше нет никого!
А лорд Бэрбоу и Хов переглянулись
– Ты же целитель. Ты не причинишь вреда ни мне, ни тем более моему внуку, - снисходительно пояснил лорд и с видом глубокого превосходства смахнул со своей изумрудной рубашки рыжий волос.
Я сжала зубы. Целитель, значит? Значит, не причиню вреда, и поэтому со мной можно творить всё, что душе угодно?! В груди, у сердца забился комок бешенства, требуя воли, и я его выплюнула в простом душевном пожелании:
– Да чтоб вы с толчка неделю не слезали, засранцы!
И через полминуты снисходительная улыбочка у лорда и его внука исчезла.
– Прочистка кишочков - это не вред, - с бесконечным удовольствием сказала я в их изменившиеся, недоверчиво-изумлённые лица, - а польза. Вы будете чувствовать себя необыкновенно легко после выхода всех токсинов. И будете не ходить - летать! Словно ласточки!
Лорд Бэрбоу полетел в уборную первым.
Глава 4. Великий и ужасный
Кудрявый ребёнок с солнечной улыбкой, так похожий на ангелов с древних витражей. Корион даже не подозревал, насколько пакостливой тварью он может быть.
Больше всех досталось лорду Бэрбоу. Волхов просто взял и запер его в доме вместе с собой – сиятельный дед посещал уборную чуть ли не каждые десять минут, что не давало ему и шанса добраться до родного сида. Корион и сам не слезал с фаянсового друга, но… Ладно, его приводила в восторг сама мысль, что надменный и самодовольный, весь из себя идеальный дед сидит на старом унитазе. Задело и тех несчастных, которые имели глупость остаться в его доме. Благо, в своё время было оборудовано три уборных. Хватало их на десять существ еле-еле. Порой случались конфузы, и тогда на помощь приходила магия. Так что в воздухе, несмотря на однозначные звуки, по-прежнему витали благостные древесные ароматы.
А Волхов любовался на творение слов своих и лечил. Лечил, да. Целитель решил не терять времени и вылечить всех, кто оказался в поле зрения. Корион прошёл через многое. Он воевал, убивал, сидел в магической тюрьме, оказывался на хирургическом столе и много лет сражался с разодранной аурой в ноге…
Щёлк тонких каучуковых перчаток о запястья, маньячная улыбочка, устрашающий железный инструмент, который засовывался в такие места, о которых даже наедине с собой думать стыдно, и мягкие, но непреклонные слова «Прошу на осмотр» затмили всё. Как врач Волхов в совершенстве знал, как довести пациента до дрожи без особой боли, и пользовался этим. Тех, кто сопротивлялся, он либо пеленал телекинезом, либо вообще парализовывал, оставляя весь спектр ощущений. И был твёрдо намерен причинить всем здоровье.
– Я здоров! Если бы не твой
– Не существует здоровых, есть недообследованные, - улыбался Волхов и с садистским удовольствием выдёргивал нитки из швов. – Вот у вас, например, в желчном пузыре формируются камни. Ваше счастье, что они маленькие и не очень твёрдые. Мы сейчас их выгоним. Как, как… Орально! Не раздражать же вам кишечник!
К концу третьего дня они все чётко уяснили, что лорд Бэрбоу сдал их Волхову в плен и что разозлённый врач – это страшно. Лорд уже сам был этому не рад, но снять заклятье отказывался.
Валентина не появилась ни в обещанный день, ни вообще. Но на фоне лютующего Волхова это была такая мелочь! Тем более что она, предположительно друидка, могла нанести им дополнительную порцию добра.
Надо ли говорить, что до волоса Владыки, который лежал в его комнате на первом этаже, Корион добирался короткими перебежками?
Едва он вытряхнул его из конверта, тот изогнулся золотым червяком и исчез в рукаве. Корион ощутил короткий укол в локоть. Под кожей от плеча до затылка рассыпался зуд, отследив путь волоса, а затем от шеи в затылок ударила сладкая волна тепла. Мир вспыхнул, на короткое мгновение стал огромной сетью, опутавшей весь мир многоголосьем языков и сознаний, точно бесконечное множество лепестков, таких родных, таких любимых. Кориону остро захотелось влиться в знакомый поток, вновь стать частью целого. Частью Ордена Золотой Розы.
– Пока нельзя, - процедил он вслух и сосредоточился, отсекая лишнее.
Ему был нужен центр, от которого и исходили лучики, связывающие Орден в единое целое – огромное, сияющее и бесценное сокровище их народа.
– Владыка Златовлас…
В ответ пришла волна изумления. Корион ощутил, как где-то там, в глубинах Службы Надзора, Златовлас на мгновение замер и продолжил перебирать бумаги, знакомясь с отчётом по последним разработкам альтернативной энергетики.
– Корион? Где вы? Почему группа Интерпола и келпи не вернулись на места?
Корион расслабился, подтолкнул к воспоминаниям и выводам. Златовлас познакомился с ними бережно, мягко, будто перебрал волосы. Он всегда был бережен, даже если с ним говорил предатель, потерявший право на связующую нить.
– Понятно. Значит, кто-то из Ордена?
Корион услышал боль и печаль, пронзившую всё существо Владыки, и в ответ призвал всё своё хладнокровие, как делал когда-то, когда они сражались с безумием. Златовлас окунулся в него и вздохнул. Несмотря на усилия бывшего хранителя, ему было горько.
– Как же так? Мы же всегда были открыты друг другу, мы приходили друг другу на помощь. Боль одного становилась болью всех, а теперь… Вы научились скрывать мысли и чувства. Сначала ты, но тебя можно понять, а теперь я вынужден подозревать всех, кто есть на Британских островах. Как же так? Где я ошибся?
– Владыка… Злат… Я всегда буду предан нашему народу и вам.
– Только это меня и утешает. Найди этого ренегата, я прошу тебя. Найди, чего бы это ни стоило.
– Но я же предатель…