Второй Беличий Песок

Квотчер Марамак

– Баклыш! Баклушка!
– негромко цявкнула Ситрик, - Речка! Речюнь!

Две ушастые головы разом появились из зарослей картохли. Грызунята были лютым образом похожи друг на друга и напоминали большую белочь, только с более длинными лапами, потому как в таком возрасте они уже ходили почти только на двух лапах, а не как раньше, на четырёх. Посмотрев на родителей, Ситрик подёрнула их за хвосты:

– Тихо, тискать - не сразу.

– Не бельчи бельчёного, - цокнула Кулифа, хотя и опустила сильно поднявшийся хохолок.

Тискать сразу действительно

было противопоказано, к тому же грызунята не очень хорошо помнили бабку с дедом, вслуху того что видели их два года назад, когда были куда как меньше. Но, само собой, глядя на Ситрик, они сразу поняли, что это совсем свои животные, и не опасались, а вслуху природного любопытства - грызунята тут же схватили их за уши. Причём как в переносном, так и в прямом смысле цока - уши, они на ощупь приятны, давно известно.

– А Макки где?
– зацокнула Ситрик, - Всё копается?

– Так он цокнул, нескоро того, - ответил Баклыш, повернув на мать только одно ухо, а остальным таращась на Броньку и Кулифу.

– Они вроде ещё в самый дальняк хотели, - добавила Речка, поводя ушками.

– Да, если дальняк то нескоро, - заключила Ситрик, - Ну ладно, покажите-ка бабуле с дедком ог...

Она не успела доцокнуть "огород", как грызунята уже забегали кругами, цокая, цявкая и мотая хвостами, и потащили грызей к грядкам. Грызуниха слегка прокатилась по смеху и пошла разжечь печку, дабы в перспективе испить чаю и сварить чего-нибудь на вечерний корм. Она успела всё это сделать два раза, а пуши всё толклись на огороде, так что Ситрик, довольная и счастливая - всмысле ещё больше, чем обычно - отвалилась на завалинку и задремала, пригревшись на солнышке. Всё-таки она часто уподоблялась колёсной белочи, так что была рада и расслабить лапы.

К вечеру, когда накатавшееся по смеху за день солнце стало окончательно закатываться, пятеро пушей сели таки лупануть слегка каши и испить чаище. Как и угрожали при начале постройки посёлка, обширная вырубка заросла в первую очередь ель-чаем в огромных объёмах, так что пока чая имелосиха хоть ушами жуй.

– А землица-то тут вообще как, пуховая?
– цокал Бронька.

– Да нет, землица сплошная пухня!
– хором цокнули грызунята, а Баклыш продолжил, - Мы весной у речки собираем, из наносов, а потом эт-самое.

– Почва да, так себе, - хмыкнула Ситрик, - Да и попуху. По речкам, как они цокают, можно понабрать, да и из Шишмора с грунтфабрики завозят вагонами. Так что, по корму сидим на хвостах крепко.

– А куда ваш папень упилил-то?
– уточнил Бронька.

– Вообще он последнее время на рельсоукладчике тряс, - Ситрик взяла чашку, прочертила когтем по столу рельсы и показала, как тряс, - Но там другая погрызень, нашли тачкотанке.

– Что нашли? В болоте?

– Сто пухов. Как полагают пуши, во времена разгона бурского шняжества из Щенкова, который тогда был очень небольшим посёлком, вышла трясина с тачкотанке...

Под тачкотанке она имела вслуху бронированную телегу, которая использовалась для перевозки орудий, тяжёлых для лапного переноса -

катапульт, баллист и так далее; телега закрывала стрелков и давала им неограниченные боеприпасы, что делало её, вкупе с отрядом натасканных трясов, эффективным оружием. Тачкотанке использовались при уцокнутом разгоне, когда трясины с огромных территорий собрались, чтобы ликвидировать очаг распространения лютой нехрурности.

– А ты карту слышала когда-нибудь?
– хмыкнула Кулифа, - Где Щенков, и где Бурнинач!

– В том и песок, - кивнула грызуниха, - Прямого пути нет, поэтому грызи собирались довести груз на плотах по рекам примерно туда, где у нас Весёлая Пырь сейчас, а зимой перетащить по льду через болота и выйти в бассейн соседней большой реки, откуда уже можно вплавь и вдоль побережья.

– На болоте лёд пухня, Макузь постоянно цокал!
– цокнула Речка.

– Вот именно. Судя по всему, эта штука провалилась под лёд и утонула скраю одного из тарных прудов, а когда наши стали копаться и бить сваи - наткнулись.

– Наткнулисёнок, - поправил Бронька.

– Да. А поскольку дров в болоте как сейчас нет, так и тогда не было, и паровиков никаких не имелосиха, то даже вытащить эту клячу слышимо не смогли, а пока возились - разгон уже закончился, так и бросили.

– Ну бросили и бросили, - пожал плечами Баклыш, - Оно что, такое ценное?

– Бесценное, - хихикнула Ситрик, - Тобишь цены никакой.

– Так зачем его тогда вообще слушают?

– А ты подумай, - улыбнулась Кулифа, - Когда не было ещё паровиков, и грызи знали о Мире куда меньше теперешнего, такой поход был очень серьёзным предприятием. И самое главное, что затеяли его не для того, что набить себе брюхо или потешиться, а потому что хотели помочь своим.

– Именно, - взволнованно цокнула Ситрик, - Настолько, что в глушайшем цокалище собрали полный комплект тачкотанке. Это сейчас пухня, а тогда это было как... ну, как зимоход серии "С", понимаешь?

– Кажется понимаю, - почесал ухи грызунёнок, - Но ведь они эту же тачку и утопили.

– Это уж поперёк не цокнешь. Но это не умаляет грызьего стремления, - пояснила Ситрик, - Поэтому наши хотят поднять телегу и оставить как память. Ну знаете, как в музее.

– Сгниёт враз, - точно цокнул Бронька.

– Попуху, переделать заново, но точно по образцу. Главное же не материал, а соль.

– О, вспомнил!
– цокнул Баклыш, - В библиотеке есть книжка про! Йа всё хотел взять, но её утащили в школу.

– Ну вот, как сумеешь схватить - послушай.

Однако пока что наступили основательные сумерки, и пушам - всем без исключений - подумалосиха про суркование, потому как шарахаться впотьмах белки не уважали. Конечно в доме был масляный фонарь, но напух оно надо, когда не надо - без фонаря лучше слышно звёзды и в кронах деревьев летают ночные птицы и жуки. Грызунята забились в сурящик, и обложившись пуховыми хвостами со всех сторон, тут же засопели, а крупные сели ещё покрошить немножко на уши, потому как им было, что цокнуть.