Второй Карибский кризис 1978
Шрифт:
– Гм, я думал, что теперь, когда я показал, какая должна быть у той певицы музыка, они там сами разберутся. Музыкальный вектор же, в котором нужно работать, я им дал, – показушно задумался великий композитор и не спеша, якобы в задумчивости, почесав подбородок, произнёс: – Ну не знаю…
На самом же деле я ожидал, что что-то подобное должно будет произойти.
Дело в том, что всенародно любимый хит для исполнителя не только время радости и успеха, но и серьёзнейшее испытание. Сколько тысяч певцов за всю историю эстрады, словно подбитые птицы падали, со своих высот, камнем вниз, так и не сумев закрепиться на вершине популярности.
Волей
И дело тут было в том, что эта суперпесня, этот супермегахит в его репертуаре был лишь один. Один и других подобных ему шлягеров в загашнике просто не было. А слава вещь капризная и ветренная. Пройдёт месяц, другой, третий, и тот супершлягер, который все совсем недавно превозносили до небес, попросту народу примелькается, потускнеет и даже начнёт раздражать. Публика захочет новых хитов от этого исполнителя. И публика будет эти самые хиты требовать, заваливая письмами почту, названивая и штурмуя телеграф. И публика в своём желании будет права!
Не вопрос, произнесёт певец и помчится за новой песней к композиторам, которые совсем недавно выдали ему его супершлягер. И каково же будет его удивление, когда он обнаружит, что хитов, которые народ готов также, как и предыдущую песню, слушать денно и нощно, у этих композиторов в наличии попросту нет. А есть просто песни. Иногда хорошие песни. Иногда очень хорошие и даже замечательные. Все они написаны тем же самым композитором, стихи на них сочинил тот же самый поэт. Выдержаны песни в том же темпе и том же стиле и записывают их всё те же самые музыканты. Но оказывается, что вроде всё то, да не то… Народ эти песни слушает, морщится и говорит, что, мол, так себе. До этого, мол, песня была в разы лучше, а эта ни туды, ни сюды.
Композиторы, поэты, музыканты, да и сам певец мечутся по квартирам и студиям и не понимают, что же произошло? Что случилось? Что пошло не так? Почему до этого всё было хорошо, а теперь нет?
И ответ на этот вопрос может быть только один: тогда, когда рождался тот мегахит, всех причастных к нему, посетила крайне ветряное создание – Муза. Другого ответа, почему одни песни идут в народ, а другие точно такие же, категорически народом отвергаются – попросту нет и быть не может. Это, кстати говоря, касается не только музыки, но и вообще любого творчества в целом. Кого-то Муза посещает, раз, кого-то несколько раз, а кого-то никогда. Как говорится – «се ля ви» – такова жизнь.
Так вот, тяжелее всех приходится тем, кто имел счастье или несчастье познакомится с этим эфемерным созданием один лишь только раз.
Этим людям, получившим славу, кажется, что так будет продолжаться всегда – вечно. И тем сильнее их разочарование, когда они, не спев и не написав ничего нового, падают со звёздного небосвода во тьму пропасти одиночества. Именно одиночество, пропущенное через алкоголизм и другие утехи,
И, в конечном итоге, такая звезда, просто исчезнет с первых полос новостей газет и журналов, его записи пропадут из магазинов и с танцплощадок, и он погрузится в свой маленький мир скорби, печали и воспоминаний о былом.
Сколько же история знала и знает, подобных таким, певцов однодневок. Исполнителей одного единственного хита, который когда-то вознёс их наверх.
Проходят десятилетия, а они ходят из передачи в передачу, с одной концертной площадки на другую, и всё поют и поют, день ото дня, одно и тоже. Словно попавшие в замкнутую цепь мироздания, где день за днём повторяется одна единственная зацикленная программа. И, кажется, что никогда это не закончится. На дворе появились компьютеры и смартфоны, которые сменили телефоны и ламповые телевизоры, а они всё поют. В стране реновация жилья и уже снесено огромное количество пятиэтажек, а они всё поют. «Бигмачку» открыли, а потом уже и закрыли, а они всё поют. Вокруг рождается и гибнет мир, а они всё поют… И будут петь вечно! И ныне, и присно и во веке веков.
И ничем их не остановишь. Из всех утюгов под Новый год нет-нет да зазвучит этот их единственный, покрытый плесенью, всем давно надоевший – обрыдший, хит. Это просто катастрофа какая-то! Бедствие! А они всё поют…
Глава 29
Ну да ладно. В конечном счете, это их проблемы. Ни мне, ни моим ребятам такое «счастье» не грозило и не грозит. Хитов в нашем репертуаре немеряно – петь, не перепеть и за десять жизней. Что же касается милой синеволосой Марты, то, по большому счёту, именно я причастен к её музыкальной карьере. А раз причастен, то волей не волей, а чувствую за её будущее некую лёгкую ответственность. Тем более, что с этого контракта мне, как автору музыки и текстов, должно будет упасть положенные 8 % от прибыли.
Поэтому шмыгнул носом и спросил:
– И сколько песен ей нужно?
– Четыре у неё есть. Ещё хотя бы пять, – с готовностью ответил Тейлор.
– Эх, ладно. Сделаем, – согласился поделиться сверххитами великий композитор. – А что там насчёт «Скорпов», гм… в смысле «Лакримозы»?
– Пока молчат, – пожал плечами продюсер и вернулся к предыдущей теме. – Саша, насчёт Марты вот ещё что. Она хотела сама с тобой поговорить, и объяснить, какие конкретно песни ей нужны.
– Нифига себе. Во дела… Неужели она не знает пословицу о том, что дарёному коню в зубы не смотрят?
– Наверное, нет.
– Тогда ты растолкуй ей. Сам понимаешь, певцов много. Если я буду ещё и пожелания каждого учитывать, то времени на себя не останется, – буркнул я, но всё же спросил: – Так что она хотела?
– Хотела с тобой обсудить репертуар. Может быть, ты найдёшь время и сам ей скажешь?
– О чём? О хитах? Не хватало мне ещё чужие хотелки выполнять. Я сам знаю, что ей нужно, – отрезал великий, а потом, посчитав, что прозвучало это несколько грубо, более мягким голосом добавил: – Да и некогда мне. Нужно к съёмкам фильмов готовиться. Так что просто запишем песни и в довесок снимем ей клип.