Второй Карибский кризис 1978
Шрифт:
Естественно, загримировался я хорошо, а поэтому был никем не узнан. Армен с мамой, по предварительной договорённости, стояли в сторонке от меня. Почти каждую минуту к ним кто-то подходил и спрашивал компаньона обо мне.
По всё той же предварительной договорённости, Армен Николаевич отвечал в том духе, что, мол, Саша приехать не смог.
Граждане расстраивались и быстро попрощавшись, уходили восвояси, где незамедлительно начинали рассказывать, что Александра Васина сегодня на презентации не будет, так как его срочно вызвали… Насчёт того, куда
«А куда ж ещё могли пригласить такую масштабную личность? Ведь Васин теперь птица высокого полёта».
Это я всё слышал своими ушами, так как все эти версии, пришедшие на премьеру люди, обсуждали прямо вокруг меня.
Одним словом, через десять минут основная масса любителей кинематографа четко знала, что я в Ереван не прилетел. И это было замечательно. Дело в том, что я приехал сюда посмотреть фильм и реакцию людей на него, а вовсе не для того, чтобы весь вечер отвечать на вопросы, улыбаться, подписывать фотографии с моим изображением и давать автографы.
Кстати, о фотографиях. Как оказалось, они поступили в продажу вчера. Мама мне все уши прожужжала по этому поводу и даже показала с десяток, которые ей удалось приобрести в киоске «Союзпечать», отстояв довольно длинную очередь.
«Интересно было бы узнать, положен ли мне поступать за это гонорар или нет?» – думал я, рассматривая фотографии, на которых красовались ребята и я. Все фотографии были, сделали на фотосессии в Германии, которую я частично помнил.
Вот я стою один.
Вот общая фотка всей нашей банды, где я присел на корточки.
Вот я в компании девчонок. Я посередине. Лиля с Катей справа. Юля с Аней слева.
Вот я вдвоём с Мотькой, э-э в смысле с Матильдой, э-э, в смысле с Мартой, которая теперь «Мальвина».
И ещё. И ещё. И ещё…
Таким образом, и я, и группа «Импульс» со вчерашнего дня стали воистину культовыми личностями. Тут у нас – в этом времени, логика предельно проста: печатают фотографии с твоей физиономией и продают их в киосках и книжных магазинах? Значит ты суперзвезда – однозначно!
Впрочем, нужно констатировать факт, что и в будущем критерии популярности останутся точно такими же.
Из мыслей меня вывел знакомый голос, который здороваясь со всеми подряд и получая ото всех комплименты, приближался ко мне, всё ближе и ближе буквально крича:
– Армен, гдэ Саша ты говарышь? Нэ выжу савсэм!
Всем Читателям, кто принял участие в миниконкурсе выражается огромная благодарность!
Победители:
Саша Мудрик, Морозов Игорь, Minesweeper, Bagdas.
Глава 26
Посмотрел на подошедших и зашёл за
Компаньон подвёл товарища Хачикяна туда же и сказал:
– Вот.
– Что вот? – крутя головой, произнёс, стоящий почти вплотную ко мне, режиссёр. – Гдэ он?
– Тихо. Тихо. Давид. Я ж просил тебя не привлекать внимания. Ты обещал, – напомнил Армен.
– Да. Но я нэ вижу его. Мнэ сказалы нэсколько чэловек, что он нэ смог падъехать, – заголосил режиссёр. – Так гдэ жэ он?
– Ты ослеп что ль? Вот же он, – кивнул на меня компаньон. – Глаза протри, Давид Эдуардович. И не ори так громко.
– Э-э, – посмотрел «липовый учитель» на меня, широко открыл глаза и на всякий случай уточнил: – Саша? Это ты, дарагой?
– Здрасть, дядя Давид, – улыбнулся комсомолец.
– Ой, это и правда ты?!
– Я это. Я! – подтвердил, как не странно – я и попросил: – Только ты не кричи на всю «Елоховскую». Я не хочу, чтоб меня узнали.
– Харошо, – прошептал тот оглянувшись. – А пачему ты скриваешься?
– По некоторым причинам, – тяжело вздохнул Саша, вспоминая толпу фанатов, что преследовали меня после встречи с Братьями Стругацкими.
– Понатно, – кивнул тот, очевидно ничего не поняв. – А я тыбя даже нэ узнал. Тросточка, очки, лыцо какое-то бледное, повязка на подбородке, волосы зачесаны впэрод, да горбишься ещё ты. Ты что, упал? Разбылся?
– Нет. Со мной всё в порядке. Это для того, чтобы оставаться неузнанным. Я ж говорю – я тут инкогнито!
– А, ну ладно. Ынкогныто так ынкогныто. Я нэ против. Значит здаровье харошо? Ны чего, ны гдэ нэ балит, да?
– Всё нормально.
– Вот и харашо, что нэ болыт. Маладэц! И спасыбо, что прыехал. Для мэня это важно.
– Да не за что.
– Как нэ за что? Лэтэл столько врэмэни. Спасыбо. Но давай мы с табой после пагаварым, а то мнэ тут ыщо ынтэрвью нада дать. Я просто падашёл поздароваться. Мнэ Армэн Ныколаевич сказал, что ты тут, но всэ сказалы, тэбя нэт. Я падашол, чтобы пасматрэть ты или не ты, и тэбя просто нэ узнал.
– Это потому что я не хочу быть узнанным. Так что ты, пожалуйста, не говори никому, что я тут. Договорились?
– Конэчно, дарагой! Конэчно, – кивнул улыбающийся и явно счастливый режиссёр.
Оно и понятно. Столько людей, и все хотят пожать ему руку, поприветствовать, перебросится парой слов. Всеобщее уважение и почёт. Все зовут, все приглашают, всем нужен – лепота, а не жизнь.
А те, кто приглашает и ручкается, тоже не в накладе и тоже рады. Теперь они могут уже завтра небрежно говорить другим своим знакомым:
«Да занят я был вчера. Давид фильм снял. Знаешь Давида? Это друг мой! Просил, чтоб я пришёл на премьеру. Я не хотел идти, сам понимаешь, дел много. Но тот очень уж просил. Не стал обижать человека. Сходил. Посмотрел. Фильм, конечно, хороший. Но несколько моментов мне всё же не понравилось. Я так Хачикяну и сказал, после просмотра. Тот кивнул, соглашаясь, поблагодарил и пообещал в следующий раз перед показом советоваться со мной!»