Второй курс
Шрифт:
— Вот это!
— Ты уверена, Миа?! — В голосе Мориона слышно нескрываемое сомнение.
— Уверена. Но если ты не хочешь...
— Да нет, смотри... Просто...
— Что?
— Просто хочется в глазах любимой выглядеть эдаким принцем на белом коне... а после этого... — Мори касается грозди — это будет... затруднительно.
— Я... — Я касаюсь руки Мориона, и нежно провожу пальцем по тыльной стороне его ладони. — Я знаю, что на самом деле — ты коварный демон и Темный Лорд. И что?
Вместо
— Смотри!
И я погружаюсь в следующее воспоминание.
...
Огромный зал, не уступающий Большому залу Хогвартса ни в размерах, ни в убранстве. На самом деле, если присмотреться, то упомянутый Большой зал — сильно померкнет. Неброская, но изысканная роскошь, с которой украшен этот зал, заставляет потуги Дамблдора смотреться донельзя жалко. И только труды Основателей позволяют Хогвартсу держать марку. Вот только этот зал оформлен... «в темной тональности» — так, наверное, будет правильно. Прямо напротив того, чьими глазами я смотрю сейчас — располагается высокий трон, а на нем — величественный и гордый Повелитель, Владыка всего сущего. Перед ним хочется упасть на колени, что и делает тот, кто сейчас есть «я».
— Я, Глейн, барон Легрейский, приношу оммаж и клянусь пылающей кровью Тьмы — хранить верность империи Дарк и ее Повелителю.
— Встаньте, лер Лейгрейский. Мы, Император Дарк, принимаем твой оммаж и твою клятву, и подтверждаем твое право на ленной владение баронством Легрей.
Тот, кто есть «я» встает и отходит в сторону, а его место занимает следующий. Я же обращаю внимание на то, что «его» движения ощущаются как-то иначе, чем тогда, когда я просматривала воспоминание о разговоре с Сауроном Черным.
— Там я был в своем теле, а этот Глейн — он одержимый.
— Так же, как Гарри?
— Нет. Гарри честно отдал мне все, и я в ответ так же честно обошелся с ним, постаравшись сделать все, что мог, чтобы обеспечить ему наилучшее Возрождение. А Глейн... Он надеялся на юридическое крючкотворство, на хитро составленный договор... думал получить Силу, а потом — обмануть глупого демона... он ошибся. Такие договоры — не стоят бумаги, на которой они записаны.
— Да?
— Смотри дальше.
Зал исчезает во тьме. А когда перед глазами проясняется — картинка уже совершенно другая.
...
Теперь «я» в небольшой комнате... судя по всему — здесь ночует барон Глейн. «Я» встаю. Где-то в глубине я ощущаю странное беспокойство, но легко игнорирую его.
— Ксенос Морион, рука Несущего Беду, восстань. Меняющий Пути желает, чтобы ты исполнил его поручение. — Тихий, шелестящий шепот, источника которого я не вижу, наполняет всю комнату... но я откуда-то знаю, что слышим его только мы: барон Глейн и Морион.
— Это честь для меня, что сам Шепот-во-Тьме, Тысячеликий принц, взялся донести
— Ты нагл... — Шепот срывается в шипение... — Но это радует нашего сюзерена. Архитектор Судеб приветствует наглость. Слушай же. На мир накатывается война. Противоречия держав зашли слишком далеко. Драка неизбежна. И по всем расчетам, Валенсия эту войну проиграет. Империя лучше организована, ее войска не знают жалости и пощады, а главное — Мертвители... против них у Света нет средств. Страх давит.
Передо мной разворачивается сеть вариантов. Очень быстро я теряюсь в диалоге двух демонов, и все способности Аналитика не могут мне помочь.
— ... иди же, Глейн Легрейский, некромант и Рыцарь Отчаяния. Ты понял.
— Да. Я понял. Империя — падет.
Тот, кто раньше занимал это тело — пытается вырваться, вернуть себе контроль над телом... вотще и втуне. Все его усилия, сложные заклятья, немалая мощь — все остается так и нереализованной вероятностью.
— Предатель! — Голос из глубины пытается достучаться до того, что считает совестью демона. — Зачем?
— Таково поручение сюзерена. Тебе просто не повезло. — Ментальный удар отправляет одержимого в глубокое забытье.
...
Снова Тронный зал. Пары кружатся в каком-то незнакомом мне бальном танце. «Я» неторопливо двигаюсь к неведомой цели. Шаг. Изящный оборот. Раскланиваюсь с какой-то дамой. Бокал в «моей» руке с хрустальным звоном сталкивается с таким же бокалом какого-то дворянина. Но вот мой путь закончен. Цель — прямо передо мной. Это человек, с каким-то неприятным, глумливым, но при этом — несомненно, аристократическим лицом.
— Кайя зу Рилл. Мертвитель. Меч Императора. — Морион не забывает комментировать для меня то, что «я» вижу.
Очередной шаг. И вино из бокала летит прямо в лицо Кайе.
— Что это такое? — На лице зу Рилла крупными буквами написано глубокое недоумение.
— Это? Оскорбление. Жаль, конечно, что ты настолько туп, что приходится говорить это прямым текстом.
— ЧТО?! — Рев сотрясает зал. — Я, Кайя зу Рилл требую немедленного удовлетворения!
— К Вашим услугам, лер. К Вашим услугам.
Император благосклонно кивает. Глейн, надежно запертый в глубине «меня», воет от ужаса. Несколько придворных разбегаются, оттесняя любопытствующих. Звучат заклятья, отрезая нас с противником от остального зала.
Мертвитель поднимает руку. Из-за его плеча выглядывает сущность, заставляющая барона Глейна забиться в истерике. Хель. Местное воплощение смерти. Это я понимаю даже без комментария от Мориона... а потом я и вовсе теряюсь в потоке воспоминания, утрачивая представление о том, где я — Гермиона Грейнджер, Аналитик Темного лорда Мориона, а где — сам Рука Несущего Беду, Ксенос Морион.