Второй после Бога
Шрифт:
Прежде всего, определяется частота повторения каждого знака и составляется список таких повторений. Потом подобные списки сравнивают с буквами алфавита и пытаются понять, какую букву представляет собой тот или иной знак. Например, “е” наиболее часто используемая буква в английском языке, и потому мы пытаемся поставить ее вместо определенного значка шифра. Следующая, чаще других употребляемая буква, – “а”, ее мы ставим вместо знака, который по частоте употребления стоит на втором месте, ну и так далее. Так мы продвигаемся вперед. На это уходят недели, месяцы, не меньше, если, как в случае с Марией Стюарт, один знак мог обозначать и слово, и целое предложение. Медленно, кропотливо, пробуя
“Он говорит почти как пастор”, – подумал я и взял кожаный лоскут, который лежал между нами.
– Но здесь речь идет не о незнакомых знаках, а о самых обычных буквах. Какой же это шифр?
– А незнакомые знаки и не нужны. Шифр, например, может быть построен на том, что буквы в алфавите получают другое значение, – сказал Томас. – Например, “к” означает “а”, “и” означает “б”, “м” означает “с” и так далее. Чтобы сделать его более непонятным для того, кто попытается его разгадать, можно добавлять знак, означающий, что следующая буква удвоена, например, ставить точку под или над буквой. Возможностей множество. Отправитель и получатель должны договориться о шифре. У них у каждого должен быть ключ к шиф ру, чтобы они могли написать или прочитать послание. Они пользуются им и когда пишут, и когда читают. – Томас сунул кожаный лоскут в карман.
– Ты думаешь, что в этом случае одни буквы заменяли другие?
– Нет, не думаю, – коротко ответил он, словно эта тема вдруг перестала его интересовать. Но меня-то она заинтересовала.
– Ты сказал, что не знаешь, тайнопись это или криптограмма. Разве по буквам не видно, что это криптограмма? – Я был горд, что понял его настолько, что в состоянии даже задавать вопросы.
Томас сердито глянул на меня из-за края кружки.
– Это может быть заблуждение, кто-то случайно написал случайные буквы, и они оказались похожи на шифр. Сам шифр может быть спрятан на этой коже в другом месте, может быть написан невидимыми чернилами… или что-то в этом роде. – Кружка опустела, и Томас постучал по деревянному ящику, ища глазами полногрудую. Она помахала ему рукой.
– Ты сам этому веришь?
Он сердито смотрел в пустую кружку.
– Нет! – буркнул он, и я понял, что этот шифр задел его за живое.
– Но это точно шифр? Ты в этом уверен?
– Конечно, шифр, – горячо прошипел он. – Все дело в том, что я не могу понять, на чем он основан. – Он попытался взять себя в руки, помолчал, снова достал кожу и сердито уставился на нее. – Нам надо продолжать работу над этим шифром, чтобы его разгадать. Я знаю, на это может уйти много времени, но, если это имеет отношение к убийству, времени у нас в обрез. Это-то меня и бесит. – Он нащупал пуговицу и задумчиво потер ее пальцами.
Какой-то галеон с прямым парусом приближался к пристани, став против ветра, он тихо скользнул боком к причалу, едва заметно ударившись об него. Ловкий капитан, подумал я. Полногрудая трактирщица принесла еще пива. Видно, сегодня Томаса мучила нешуточная жажда.
Томас снова обратился ко мне:
– Мы должны еще раз со всех точек зрения рассмотреть этот кусок кожи и убийство, они, несомненно, связаны друг с другом. Со всех точек зрения, да… – С отсутствующим видом он намотал полоску кожи на палец, почесал бороду этим “зашифрованным” пальцем и взглянул на меня. – Он
– Да, в левой руке.
– А в правой у него ничего не было?
– Нет.
Томас вздохнул:
– Не понимаю, зачем умирающему человеку понадобилось держать в руке кусок кожи с непонятным шифром. Как думаешь, он получил ее в этот же вечер?
– Ты имеешь в виду, что он получил ее от убийцы?
– Нет, не от убийцы. Зачем бы убийца стал передавать Юстесену какое-то зашифрованное сообщение, чтобы потом убить его до того, как этот несчастный его прочитал. Нет, это нелогично. – Томас схватил кружку и задумчиво буркнул, как будто даже не обращаясь ко мне: – А что еще было в том доме, что?.. – Он вдруг замолчал, по выражению лица казалось, будто он к чему-то прислушивается, вот оно сменилось выражением недоверия, он отшвырнул кружку и схватил соседа, толстого портного, за воротник. – Что ты сказал?! – проревел он в лицо перепуганному портному. – Что ты только что сказал?!
– Я только… только сказал… профессорская хватка… и все, больше ничего, – заикаясь, проговорил портной.
Его сотоварищи громко выражали свое недовольство поведением Томаса, и какой-то дюжий дубина, оказалось, что это бондарь, уже вскочил, чтобы помочь товарищу. Томас толкнул его свободной рукой, и он, упав навзничь, скрылся за ногами своих собутыльников. Томас приподнял портного до уровня своих глаз.
– Давай, расскажи еще раз про профессорскую хватку!
– Да… да, сейчас, – нервно кивнул портной и покосился на своих дружков – они больше не выражали желания прийти ему на помощь. И я их понимал. Томас, и вообще-то человек крупный и высокий, в негодовании становился огромен и пылал таким гневом, что у многих возникало желание сбежать, поджав хвост.
– Так вот… это было так: “Доброта лучше кнута, – сказал профессор Буберг, – можно скакать на своей жене, как на лошади, даже не взмахнув кнутом”. – Портной судорожно глотнул воздух и осторожно добавил: – Хе-хе!
Томас отпустил его загривок, и портной с глухим стуком плюхнулся на ящик. В это время бондарь наконец поднялся на ноги, пошел на Томаса и взвыл от боли, когда Томас ногой двинул ящик ему в колено. Прыгая на одной ноге, бондарь скрылся на пристани.
– Где ты слышал эту историю? – спросил Томас портного с деланным спокойствием и сел. Я видел, что у него покраснели ноздри – верный признак того, что раздражать его дальше было опасно.
– От… от какого-то фрахтовщика из Фредрикстада. – Портной явно нервничал. – Я знаю много поговорок, – сказал он и услужливо посмотрел на Томаса. – Может, господин хочет послушать? Они неплохие.
– Неплохие, говоришь?.. – Голос у Томаса был подозрительно тихий, и я думал только о том, как помешать взрыву.
– Да, всегда можно узнать что-нибудь новенькое. – Мужики за столом закивали и заулыбались. – Бывают очень даже забавные.
– Забавные, – повторил Томас и сунул руку в карман. Глядя на ремесленников, он бросил на стол две кости, потом полез в другой карман и рядом с ними положил один риксдалер. – Я знаю этого профессора Буберга, – сказал он.
Люди вокруг недоверчиво зашумели.
– Так что же, выходит, он существует на самом деле? – спросил один.
– Конечно, существует. Хороший человек. Даже очень хороший, а эти истории… они только порочат его доброе имя. – Томас взял кости, подбросил их, и они рассыпались по столу, подкатившись к кружке. – Итак, бросаем кости. Если выиграете вы, риксдалер – ваш. Если проиграете, не будете сами и не позволите другим порочить имя профессора. – Он оглядел присутствующих. – Договорились?