Второй после Бога

Ауст Курт

Томас вошел со мной в дом. Я приготовил теплую одежду и плащ.

– Что ты собираешься делать, Петтер? Ты знаешь, где они могут быть? До рассвета еще далеко. Тебе надо отдохнуть.

Томас ничего не понимает, они мне не верят.

– Нет, я не знаю, где они. – Я упрямо взглянул на него. – Но надо что-то делать. Юнкер Стиг не знает эту местность, как я ее знаю … – Я замолчал, так и не натянув сапог до конца.

– И что? – Томас в ожидании смотрел на меня.

– Просто я вспомнил, как Олав говорил, что показывал окрестности юнкеру Стигу, когда они

несколько дней назад ездили с Сарой в Тёнсберг. Те места юнкер знает. Я начну с них.

– Позовите ко мне работника Олава! – скомандовал Томас, довольный, что может начать действовать. Заспанный помощник судьи отправился в конюшню и разбудил хозяина, тот вскоре явился, притащив с собой Олава, который только что продрал глаза и бурно протестовал.

– Олав! – Я посадил его на стул. – Где вы были с юнкером Стигом три дня назад, когда ты показывал ему окрестности?

Олав протер глаза и с удивлением уставился на нас с Томасом.

– Мы осматривали Лёвёйен, самые недоступные места. – Он зевнул, увидел окруживших его людей, смотревших на него с нескрываемым любопытством, и оживился. – Я показал ему церковь и святой источник, рассказал об Олаве Святом, о том, как он нас охраняет, нас, местных жителей. Потом мы по ущелью спустились к Бухте Иисуса, я рассказал о разбойниках и показал ему их пещеру. Потом мы вернулись…

– Пещера разбойников! – прервал я его. – Ты показал ему настоящую или другую?

– Настоящую, – сказал Олав, словно это было само собой разумеющимся, и вдруг засомневался. – А что за другая, я даже не знаю.

– Ты показал ему ту, которая хорошо видна из Бухты Иисуса?

– Ясное дело, но это же и есть та пещера.

– Именно, что не та! – возразил я. – Вот где они сейчас! – Я схватил карту и начал рисовать, показал Томасу и помощнику судьи, где находится Пещера разбойников.

Помощник судьи был настроен скептически.

– На кой черт ему прятаться в этой пещере? – спросил он.

– Может быть, вы и правы, – отозвался Томас и огляделся в поисках плаща. – Но, с другой стороны, все это дело весьма абсурдно. Я имею в виду, зачем ему таскать с собой какого-то старого, еле живого работника.

В это время кто-то снаружи подошел к двери и постучал. Это был хозяин Брома и его работник.

– Все лошади на месте, – сказал он мне, и я объяснил Томасу, что я разбудил хозяина Брома, чтобы узнать, не слышал ли он чего-нибудь о краже лошадей по соседству.

– Значит, они вдвоем едут на одной лошади, так им далеко не уехать, – уверенно сказал я. – Я сейчас же отправляюсь на остров. Поспею туда еще до рассвета.

– У нас есть какое-нибудь оружие? – спросил Томас. Хозяин Хорттена кивнул и тут же принес собственное ружье, пистолет и шпагу. У помощника судьи его шпага была при себе, и пистолет тоже.

– Хорошо, – сказал Томас. – Отправляемся прямо сейчас. Петтер, ты сумеешь в темноте найти дорогу?

Я кивнул. При необходимости я мог бы найти эту дорогу даже с завязанными глазами. А тут дело касалось Сигварта.

– Как думаешь, он имел в виду Сигварта,

когда говорил, что кто-то должен умереть? – крикнул я Томасу. Мы проехали мимо усадьбы арендатора у Олебаккен и, свернув на север, поехали вдоль берега. Ветер усилился, стал штормовым и с северо-запада дул нам в лицо. Плащи взлетали у нас за спинами, как куры, гонимые лисицей, приходилось их придерживать руками.

– Ничего я не думаю! – крикнул в ответ Томас. – Я уже ничего не понимаю.

Неожиданно я вспомнил, что несколько минут назад, в гневе и отчаянии из-за пропажи Сигварта, крикнул Томасу: “Заткнись!” Мне стало стыдно, и я хотел извиниться, но темнота и ветер помешали мне это сделать. Нужно было подождать более удобного случая.

Когда мы добрались до Драгсунда, я уже продрог до костей, волны в белых шапках не предвещали добра. По мелким проливам мы на лошадях вброд перебрались на Лёвёйен. Вскоре зарядил дождь. Я надвинул шляпу на лоб, заметил слева от нас очертания церкви и поехал дальше, по узкой тропинке через лес. Остров Лёвёйен представляет собой две горы, маленькую и большую, последняя занимает почти весь остров, между ними через весь остров вьется тропинка. Пещера, к которой мы направлялись, выходит прямо в море, и нам следовало обогнуть большую гору с запада, чтобы подъехать к бухте – той, которой в старые времена дали имя Сына Божьего, – и к Пещере разбойников. Пока мы ехали по ущелью, где ветер уже не имел той силы, я напряженно вглядывался в темноту. Ветер злобно выл над нашими головами, словно сердился на то, что мы укрылись от него в ущелье. Но для нас это была только небольшая передышка, потому что вскоре тропинка спустилась к воде, деревья расступились и отдали нас на волю ветра. Дождь перестал, но мы были мокрые и продрогшие.

– Лошадей придется оставить здесь, дальше им не пройти! – крикнул я Томасу. Он передал это остальным. К нам подъехали хозяева Хорттена и Брома, и я предложил идти вдоль кромки воды – тогда, как только рассветет, мы увидим пещеру. Олав подтвердил, что они с юнкером шли как раз этой дорогой. Должно быть, негодяй считал, что это единственный путь, решили мы. Но хозяин Хорттена заявил, что не такой юнкер дурак, чтобы самостоятельно не найти тропинку через гору, и он не допустит, чтобы у этого подлеца была хоть какая-то возможность бежать, проревел он. Кончилось тем, что хозяин Хорттена и помощник судьи залегли в укрытие в конце тропы, чтобы отрезать юнкеру путь к отступлению.

– Здесь спрятана лошадь! – неожиданно сквозь рев бури крикнул хозяин Брома и скрылся за деревьями. Вскоре он вернулся с серым в яблоках жеребцом, который выглядел полуживым от голода и усталости. Мы привязали его к другим лошадям в маленьком распадке, куда не доставал ветер, и пошли дальше.

Желтый край полной луны помогал нам не сбиться с пути, но вот он скрылся за горизонтом, унеся с собой последний свет. Я успел увидеть пролетевшую мимо белую неясыть и облака, быстро несущиеся над нашими головами, потом всем завладела ночь, залепив, точно смола, наши веки. Наступил черный час перед рассветом.