Второй пояс. Откровения советника
Шрифт:
Пост, на который мы приехали, находился в непосредственной близости от зоны охранения Кандагарского аэропорта, и, видимо, данное обстоятельство было сдерживающим фактором для стрелков-любителей.
Года два тому назад один такой горе-стрелок с аналогичного поста, располагавшегося на востоке от аэропорта, обкурившись чарза, ночью обстрелял вертолет со спецназовцами. Вертолетчики, недолго думая, долбанули по посту нурсами и разнесли его к чертовой матери вместе с находящимися на нем афганскими военнослужащими. После этого инцидента афганцы, проходившие службу
Поскольку советских военнослужащих на посту не было, решили не задерживаться и рванули на второй пост, располагавшийся километрах в двух от первого.
На этот раз дорога проходила вдоль какого-то арыка, почти до краев наполненного водой. На подъезде к посту пересекли железобетонную плотину, тело которой пронизывали две трубы, завершавшиеся с одной стороны гидрозатворами с огромными штурвалами. Никогда не думал, что после стольких лет войны в «зеленке» могли сохраниться хоть какие-то признаки цивилизованного земледелия.
Второй пост был чем-то похож на предыдущий. Такая же казарма с металлическими кроватями. Аналогичные огневые точки и блиндажи. Зенитной установки здесь не было, но зато имелся миномет. И особой гордостью была стереотруба с 30-кратным увеличением, установленная на невысокой смотровой вышке. Помощникам Варенникова она очень уж понравилась, и они минут двадцать разглядывали через нее окружающую местность, делая какие-то записи в свои рабочие блокноты.
На третий пост ехали через виноградники, подступающие к дороге с обеих сторон.
У себя на родине мы с детства знали, что виноградники – это бесконечные ряды вешал с висящими на них виноградными лозами. Но то, что мы увидели здесь, в «зеленке», никак не вязалось с устоявшимся стереотипом.
Повсюду, насколько хватало взора, были сооружены лабиринты из земляных дувалов. Виноградные лозы лежали просто так, перевешиваясь с одной стороны дувала на другую. Высота дувалов достигала двух метров, что вполне хватало для того, чтобы находящийся между ними человек мог свободно передвигаться, оставаясь при этом незамеченным для посторонних. Глядя на все это, становилось вполне понятным, почему «духам» так легко удавалось вплотную подходить к постам и безнаказанно уничтожать их обитателей. Нужно действительно быть незаурядным снайпером, чтобы умудриться попасть снарядом или миной в узкое пространство между дувалами. Точно в то место, где укрывались нападавшие «духи». Перелет или недолет снаряда на каких-то два-три метра делал стрельбу по противнику абсолютно бессмысленной.
Своими соображениями по данному поводу я поделился с «Сизым носом». Тот только кивнул головой в знак согласия. По всему было видно, что его мысли были где-то далеко-далеко от того места, где мы сейчас находились.
На подъезде к третьему посту увидели подорвавшийся «газон», у которого взрывом противотанковой мины вырвало передний мост. Кабина грузовика, вздыбившаяся с правой стороны и основательно обгоревшая, завалилась вперед. Пока разглядывали сгоревшую машину,
От них мы узнали, что подрыв произошел еще до того, как началась операция. Грузовик, развозивший дрова и продукты питания, так и не смог доехать до третьего поста, о чем сарбозы очень сожалели.
– Спроси у них, откуда здесь, буквально у них под носом, могла появиться противотанковая мина? – обратился один из помощников Варенникова к нашему переводчику Юрию.
Юра перевел вопрос полковника.
Сарбозы наперебой затараторили, показывая в сторону виноградников.
– О чем они говорят? – спросил полковник у Юры.
– Они говорят, что вокруг поста полно моджахедов, которые и ставят эти мины.
Один из сарбозов жестами пригласил полковника пройти с ним в какой-то блиндаж. Вслед за полковником увязались все присутствующие при этом разговоре. В блиндаже мы увидели аккуратно сложенные «итальянки» вперемежку с советскими противотанковыми минами. Всего их было около полутора десятка.
– Интересно. И за какое же время они собрали эту коллекцию? – ни к кому не обращаясь, спросил «Сизый нос».
Юра обменялся несколькими фразами с сарбозом, приведшим нас в блиндаж.
– Товарищ полковник, он говорит, что большинство из этих мин были обнаружены за несколько дней до того, как мимо третьего поста прошла колонна шурави. А вот эту пару «итальянок» они сняли прошлой ночью, как раз в том месте, где стоит сгоревший «газон». Они вообще-то не советуют сегодня ехать дальше, потому что дорогу к четвертому посту сегодня никто не проверял и там наверняка могут оказаться точно такие же мины.
Посовещавшись, помощники Варенникова пришли к единому мнению, что нет никакой необходимости лишний раз испытывать судьбу. В общих чертах они уже имели представление о местности, где будут разворачиваться дальнейшие события, и поэтому было принято решение возвращаться обратно.
Последующие два дня пришлось заниматься рутинной работой, связанной с изучением и анализом оперативной информации, которая поступала от негласных сотрудников. Ее было очень много, и в большинстве своем она была весьма противоречивой или взаимоисключающей. Отбирал только ту информацию, которая хоть каким-то образом была связана с проводимой операцией. За два дня набрал и отвез на ЦБУ около полусотни сообщений, заслуживающих, с моей точки зрения, особого внимания.
На ЦБУ такая информация подверглась дополнительному анализу.
В расчет бралось все: и сообщения, поступавшие от оперативных источников других афганских разведывательных структур, и доклады советских военнослужащих, обеспечивающих круглосуточное наблюдение за «зеленкой» с всевозможных застав, выносных постов и секретов, и данные радиоэлектронной разведки и прочих технических служб, и многое что еще.
Все, что таким образом было добыто за последние несколько дней и просеяно через аналитическое сито, нашло свое отражение в справке-меморандуме, подготовленной лично для Варенникова к запланированному на 18 декабря совещанию.