Второй шанс 5
Шрифт:
Третий звонок – помощнице Ростоцкого. Трубку подняла её мама, поставившая меня в известность, что Ольга Васильевна сейчас в киноэкспедиции. Ростоцкий в Подмосковье заканчивает снимать фильм по моему роману, и в Москве участники съёмочной группы будут недели через две.
Интересно, как это Харатьяна отпустили в конце семестра на съёмки? Да ещё первокурсника… Не иначе известность режиссёра сыграла свою роль.
– Жаль, что Ольги Васильевны нет, – вздохнул я в трубку. – А то я сразу два сценария захватил, теперь ещё неизвестно, когда в Москве окажусь.
– Так вы можете мне привезти, я ей предам, когда она вернётся из экспедиции. А Ольга уж Станиславу
– Да? Хм… Можно и так. Продиктуйте пожалуйста адрес, а я завтра в первой половине дня к вам заеду. Вы ведь будете дома? Ну и отлично!
Наговорившись, прилёг отдохнуть, и не заметил, как задремал. Проснулся от стука в дверь. На пороге с небольшим чемоданчиком в руках стоял не кто иной, как Юрий Богатиков.
– Ну, привет, обладатель премии «Грэмми»!
Глядя на его улыбающуюся физиономию, я тоже не смог удержаться от улыбки.
Оказалось, тот только что прилетел из Крыма.
– С Нового года считай не виделись, – говорил он, вешая в шкаф плащ и шляпу. – Тебе, кстати, привет от Софы.
– Ей тоже предайте от меня при случае.
– Как там Пенза?
– Стоит, родная, чего ей будет…
– А я, между прочим, на концерте будут исполнять «Там, за туманами».
– Серьёзно?
– Думаешь, шучу? Без дураков тебе говорю, эту песню исполняю. Кстати, сейчас перекусим.
Богатиков раскрыл чемодан, расстелил на столе газетку и неторопясь принялся выкладывать на неё домашнюю снедь.
– Не знаю, как в здешнем ресторане кормят, в этой гостинице селюсь впервые, – продолжал Юрий Иосифович, разворачивая тряпицу, в которую был завёрнут нож, – но с собой я всегда беру домашнее сало. Чего деньгами сорить, когда есть возможность скромно, но со вкусом отобедать своими продуктами, верно?
От вида и запаха сала мой рот тут же наполнился слюной, хотя вроде бы перекусывал не так давно. Тем временем на столе появилась бутылка без этикетки с прозрачной жидкостью внутри и парочка «походных» рюмок из нержавейки.
– Горилка, тоже домашнего приготовления, – гордо заявил мой сосед. – Не переживай, я помню, что у нас репетиция, но за встречу по капелюшке можно.
– А, ладно! Но только по капелюшке!
– Само собой! Щас зелёным лучком зажуём – ни одна собака не учует.
– Да у меня так-то жвачка есть…
– Я эту американскую заразу не признаю, – поморщился он. – Ну, давай, и за встречу, и чтобы завтра всё прошло хорошо.
Чокнулись, опрокинули в себя ядрёную горилку, я положил на кусок чёрного, всё ещё мягкого и сохранявшего аромат крымского хлеба несколько ломтиков сала, откусил сразу половину и с наслаждением принялся жевать. Не успел дожевать, как раздался деликатный стук в дверь. Богатиков резво спрятал бутылку и рюмки в тумбочку, а мгновение спустя на пороге возникла Ольга Вячеславовна, уже успевшая где-то поменять бежевый костюм на синий, но пошив такой же – пиджак и юбка до колен. Она окинула подозрительным взглядом наш «дастархан», поводя носиком, словно ищейка, на что Богатиков добродушно улыбнулся:
– Ольга Вячеславовна, составите компанию? Сальце домашнее – пальчики оближешь!
– Спасибо, Юрий Иосифович, как-нибудь в другой раз. Пора ехать!
Концертная студия «Останкино» располагалась на третьем этаже в восточном крыле здания одноимённого телецентра, со сценой и залом на 800 зрителей. Здесь Ольга Вячеславовна сдала нас на руки чуть более молодой и такой же энергичной женщине – Валентине Андреевне, на прощание сказав, что после репетиции у неё не будет возможности меня подвезти, так что до гостиницы я уж как-нибудь
Дальше мы через закулисье направились к сцене. Валентина Андреевна шла перед нами, и я – да и Богатиков, кажется, тоже – с удовольствием наблюдал за её обтянутыми тёмными брюками бёдрами, покачивающимися из стороны в сторону. Попка у неё была что надо, а вот размер груди подкачал. Ну так мне с ней не спать, тем более что мы уже пришли.
В зрительном зале небольшое столпотворение. Здесь все, кому завтра выступать со мной на одной сцене, и от вида гран-персон слегка захватывает дух. Леонид Утёсов, Иосиф Кобзон, Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко, Муслим Магомаев, Лев Лещенко, Эдита Пьеха, Людмила Зыкина… ВИА «Песняры» здесь же в полном составе в своих вышиванках во главе с усатым Владимиром Мулявиным.
Похоже, мы приехали чуть ли не последними. Тем временем нас подвели к режиссёру-постановщику праздничного концерта Иоакиму Георгиевичу Шароеву! [2]
Это был невысокий мужчина лет под пятьдесят, в больших очках в роговой оправе, одетый довольно демократично, если учитывать тёмную водолазку под пиджаком. Когда мы подошли, он общался с Людмилой Зыкиной, и нам пришлось тактично подождать окончания беседы в сторонке.
– Варченко? – переспросил он и заглянул в бумажку, которую держал в руках. – Ага, песня «Никогда он уже не вернётся из боя». Выходите на сцену в конце первого отделения, после Ножкина и Ненашевой…
2
Иоаким Георгиевич Шароев (1930–2000) – советский, российский режиссёр массовых представлений, эстрады, оперы и кино, педагог. Народный артист СССР. Родоначальник жанра массовых зрелищ СССР и России.
Ого, в конце отделения! Пусть даже и первого, но тем не менее!
Тут же подошёл художественный руководитель и главный дирижёр Эстрадно-симфонического оркестра Центрального телевидения и Всесоюзного радио Юрий Силантьев.
– А с вами, молодой человек, мы заочно знакомы, – сказал тот, с улыбкой протягивая мне руку. – На прошлой «Песне года» Пугачёва и Добрынин исполняли вашу песню. «Две звезды», кажется, если не ошибаюсь?
Юрий Васильевич оказался приятным в общении мужчина, улыбчивым, чем-то напоминающим плюшевого медвежонка. Посмотрим, какой он в работе. Аудиокассету и ноты ему должны были передать ещё 2 мая, Виктор Михайлович не подвёл, отправил верному человеку. Хотя я на всякий случай захватил ещё одну аудиокассету с песней и пару экземпляров партитур.
– Товарищи, приготовились! – захлопал в ладоши Шароев, призывая собравшихся к вниманию. – Ведущие, готовы? Оркестр готов? Играем вступление.
На сцене появились ведущие мероприятия Борис Брунов и Светлана Моргунова. А я, оказавшись позади сидевшего за столиком Шароева, незаметно через его плечо просматривал список участников.
Итак, открывает концерт Академический ансамбль песни и пляски имени Александрова с композицией «Священная война». В бумажке даже было написано от руки, что зал встаёт и поёт с хором. Хм, откуда такая самоуверенность? Хотя… Почему-то мне казалось, что так и будет.