Второй шанс для попаданки
Шрифт:
В списке необходимого были только предметы личной гигиены и домашняя одежда, всё остальное выдавалось на месте. Интересно, на что мне Лукас денег собирался давать? На новую зубную щётку или на пижаму? Смешной такой.
Решила позвонить Здравому, не откладывая в долгий ящик. Всё объяснила и клятвенно пообещала приехать на оставшиеся два месяца каникул к нему работать, думала, он расстроится, но он только понимающе хмыкнул и заверил, что ждёт. М-да, видимо, мои чувства к генералу — секрет только для него. Ведь не предложил бы он дружить безответно влюблённой в него женщине?
Вечером, как и обещал, он позвонил.
— Ну как ты, разобралась с требованиями и списком?
— Конечно, завтра всё куплю. Никаких проблем.
— Знаешь, у меня как-то на душе тяжело. Ты точно не держишь на меня обиды?
Ну, естественно, у тебя на душе тяжело, она-то знает, чего ты на самом деле хочешь, вот и мечется от неудовлетворённости.
— Мне было очень больно, Лукас, но я тебя простила и не хочу возвращаться к этой теме. Просто никогда больше так не делай.
— Я обещаю. Хочешь, поклянусь на крови? — Он помолчал, не дождавшись от меня радостных криков, и продолжил: — Ещё хотел спросить, чего всё-таки от тебя хотел Обережный?
— Да ничего такого, Лукас, он просто обиделся, что я не к нему на практику пошла, и высказывал свои претензии.
— Ещё чего не хватало! Если будет доставать, обязательно скажи мне, я с ним сам поговорю.
— Обязательно скажу, мы же друзья. — Ага, жди, скажу, чтобы ты его прибил за его наглые инсинуации? — Забудь вообще о нём.
Мы ещё поболтали на отвлечённые темы и, пожелав друг другу спокойной ночи, распрощались.
Перед сном я размышляла о неопытности Люка в любви и о том, что в их мире всё не так, как у нас, но то, что достаётся даром, не ценится ни тут, ни там. Мужчина — охотник по своей сути, значит, я обеспечу Лукасу и охоту, и жертву в своём лице. А что делать? Мы сами кузнецы своего счастья.
Глава 22
Наконец пришёл день Ч: сессия сдана, волшебная сумка собрана, настроение решительное. Пора отправляться на практику и показать Лукасу, где раки зимуют, а точнее, ткнуть носом в разницу между дружбой и любовью.
Я была полна энтузиазма и веры в успех. План мой был прост: никаких провокаций для вызова сцен ревности, никаких фривольных нарядов с целью соблазнить, никакой навязчивости с моей стороны, только ровная дружба, как и с остальными сослуживцами.
Мы с Мефодием присели на дорожку, я расцеловала его в обе щеки, он пустил слезу.
— Стефа, только вернись живой, мы ждём тебя, — с надрывом и пафосом простонал он.
— Уймись, я не на фронт иду, — оборвала я театральное представление. — И буду в полной безопасности.
Потискала кошек, которые тоже присели рядом с нами «на дорожку», взяла сумку и направилась к портальной площади УМИЖ, месту нашего сбора.
Настроение было преотличнейшее, примерно как перед сменой в пионерлагере: приключения, новые знакомства и впечатления.
Лукас встречал вновь прибывших сам и отмечал в списке.
До этого дня мы созванивались каждый вечер, как и раньше. Вчера я ещё раз попросила его не выделять меня из общей массы, он нехотя
Если он боялся, что я приду на сбор в вечернем платье и на каблуках, напрасно. Я оделась подобающе: спортивный костюм и кеды. Волосы в строгом пучке.
Двумя порталами мы добрались в ближайший к гарнизону «опасный» западный город, где нас встречал военный транспорт и целая делегация бывших сослуживцев генерала во главе с новым командиром. Минут двадцать мы наблюдали встречу действительно счастливых однополчан, они по очереди подходили к Лукасу, прикладывали руку к груди, а потом обнимались. Очень трогательно. Я чуть не прослезилась.
Когда высшие чины гарнизона расселись по машинам, мы под надзором Люка погрузились в автобус, если можно так назвать бронированную сосиску. Генерал нашёл меня глазами и кивнул на сиденье рядом с собой, я отрицательно мотнула головой, сделав большие глаза, и пошла по салону, ища себе место.
Маркус сделал жест рукой, приглашая к себе, и я с радостью уселась рядом. Всего на практику приехал двадцать один маг: с нашего потока семеро, двое новичков, остальные третьекурсники. Девушек всего три: я и две постарше. Мощные такие бабищи с короткими стрижками. Если бы я не знала, что в УМИЖ учатся только маги, подумала бы, что они оборотни.
Барри в группу не прошёл, поэтому я, в принципе, не удивилась приглашению Марка, за два года мы стали настоящими напарниками, и со мной он общался, пожалуй, теснее, чем с остальными пятью сокурсниками.
По дороге сосед взахлёб рассказывал о генерале: о том, как его уважали и ценили сослуживцы, о том, как он забил на личную жизнь и посвятил себя защите Магона, как о нём скорбели…
— А чего же тогда его никто не навещал в реабилитационном центре? — задала давно мучивший меня вопрос. — Я там три месяца проработала, никто даже цветов с конфетами не прислал.
— Да ты что, Стефа? Генерал не приемлет жалости, он приказал всем своим сослуживцам не беспокоить. Они и не посмели нарушить приказ.
Ну и фрукт мне достался! Очень сложный у генерала характер — суровый, чёрствый гордец. За что, Господи? Ну да ладно, приручу, обогрею и научу любить.
Мой фрукт, кстати, всю дорогу зыркал подозрительно через плечо на нас с Маркусом. Я делала вид, что не замечаю, пока генерал не встал в проходе и не начал свою организационную речь.
— Студенты, внимание! Нам лететь ещё час, за это время я вам расскажу о правилах и порядках в гарнизоне.
Все обратились в слух, пока Лукас выдерживал паузу.
— На время практики вы все становитесь курсантами. Обращение «курсант» и фамилия требует немедленного ответа. Например, я говорю: «Курсант Ландо». Вы отвечаете: «Я, генерал, к службе готов». Всё ясно?
Да уж куда яснее, мой новый лучший друг. Мы поугукали и покивали головами.
— Далее, распорядок дня для всех обязателен, за нарушение сразу отчисляю, без разговоров. Это ясно?
Все опять поугукали, я тоже, типа верю, что, если после отбоя загляну к нему, он меня сразу отчислит.