Второй шанс для предателя. Понять? Простить? Начать сначала?
Шрифт:
— Ой, да что он там закажет? Дрянь одну, от которой вреда больше, чем пользы? Ты бы стала кормить своего ребенка дрянью, Стася? Вот и я не хочу, чтобы мой сын питался черти-как и черти-чем! Особенно в период болезни…
Возразить на это Стасе было нечем. И Верочка, с ее молчаливого согласия, приступила к сборам, раскладывая еду для Яна по контейнерам. В итоге, внушительных размеров сумка оказалась забита до верху продуктами сразу на несколько дней. Там было и первое, и второе, и вкуснейшая выпечка на десерт. Разумеется, не обошлось без компота и баночки малинового варенья.
Поддавшись
Сказать, что она была возмущена и раздражена этим фактом, ничего не сказать. Мало того, что чувствовала себя скверно и умирала от смятения, стоя у него на пороге, как неприкаянная, так еще и устала страшно держать эту дурацкую сумку. Почти неподъемную, между прочим. У нее уже пальцы онемели под ее тяжестью, и кожу ладоней резало скрутившейся ручкой, больно впивающейся в плоть. Но ей некого было в этом винить.
Разве что, саму себя. Это же она к нему приперлась, как дура последняя.
Без звонка, без предупреждения. А Ян… может его вообще дома нет?
Набрав воздуха в грудь, Стася обессиленно прислонилась плечом к стене.
А секундой позже, поставила сумку на бетонный пол, едва не застонав от облегчения — как же сильно ныли руки. Разминая их, Стася знала наверняка, что обратно ничего не потащит. Оставит передачку у двери, и уйдет без зазрения совести. Только… только попробует достучаться до него еще разок.
Но делать ничего не пришлось — щелкнул замок и дверь тихо распахнулась.
На пороге возник Костров, выглянул наружу, никого не заметил — Стася стояла чуть в стороне, и собирался уже вернуться в квартиру.
Благо она вовремя спохватилась — окликнула его коротким и требовательным:
— Ян?!
И напряженно вжалась в стену, когда он повернул голову на звук.
Слишком уж медленно. Потерянно. Заторможенно. С трудом сфокусировавшись на ее лице, он вперился в нее остекленевшим взглядом.
Тусклым и лихорадочным. Только сейчас Стася и оценила масштабы катастрофы. Яну и впрямь было хреново. Бледная кожа. Болезненный измученный вид. Испарина на лбу и висках. Взъерошенные, мокрые от пота волосы. Тяжелое рваное дыхание. Его буквально шатало от слабости.
Он, едва на ногах держался. И все же прохрипел простуженным голосом:
— Ты?
— Я, — кивнула Стася, нервно хихикнув. — Ты только не подумай, что…
И осеклась, когда он отступил в сторону, пропуская ее внутрь.
— Нет, — выдохнула она, ощущая предательскую дрожь во всем теле. — Ты не так меня понял. Я пришла по просьбе твоих родителей. Они беспокоятся о тебе. Волнуются. Вот, продукты тебе передали. Все свежее, теплое еще…
Будто не слыша ее, Ян попятился, явно собираясь
— Ян! Сумка!
— Спасибо, но не стоило, — промямлил он, заметив ту у ее ног. — Я не голоден.
— Ну, знаешь? — она воинственно вскинула подбородок. — Это уже не моя забота! Я просьбу твоей матери выполнила? Выполнила! Вручаю ее передачку тебе лично в руки и удаляюсь с чистой совестью. Забирай!
Ничего не ответив, Костров схватил сумку, сделал пару шагов и… пошатнулся. Координация подвела — его прямо повело. Впопыхах он схватился за дверной косяк, до которого успел добраться, переступил через порог, но видимо слабость давала о себе знать. Будто в замедленной съемке Стася наблюдала за тем, как он теряет равновесие. Как его мощное тело борется с земным притяжением и… проигрывает ему. Не помня себя, она рванула к Кострову и мертвой хваткой вцепилась в него, пытаясь удержать от падения. Не удержала — силенок не хватило, но удар смягчила. Действуя инстинктивно, Стася навалилась на бывшего мужа всем весом, впечатывая его в ближайшую стену. По ней-то он и сполз, мягко оседая на полу. Она тут же опустилась на колени, с ужасом вглядываясь в его осунувшееся лицо. В пустой лихорадочно сверкающий взгляд. С губ слетел приглушенный крик:
— О, господи! Ян? Ян! Ты видишь меня? Ты меня слышишь?
— Не кричи, — поморщился он, едва ворочая языком. — Я не глухой.
— Что с тобой? Болит что-нибудь?
— Ничего. Я в порядке.
— Как ты себя чувствуешь?
— Жить буду.
— Не паясничай! — одернула его Стася. — Встать можешь?
— Конечно, могу! — огрызнулся он, будто бы смутившись.
Однако, подниматься не спешил, заставляя ее сердце заходиться от страха и волнения. Она впервые видела его в таком состоянии. Вообще впервые!
И это пугало, до дрожи в коленях. Порождало лютую панику в душе.
Что делать? Как и чем ему помочь? Стася не знала. Действовала наугад.
Приложила ладонь к его лбу, и тут же отдернула ее, словно ошпарившись.
— Да ты горишь, Ян! — прошептала удрученно. — У тебя очень сильный жар!
— Ерунда.
— Нет, не ерунда! — возразила Стася. — Тебе необходимо сейчас…
Она замолчала, уставившись на его пальцы широко распахнутыми глазами.
Костяшки на обеих ладонях были сбиты до крови и выглядели зловеще.
— Что случилось? — будто со стороны Стася услышала свой срывающийся от напряжения голос. — Что с твоими руками? Ты… подрался с кем-то?
— Нет, — горькая усмешка исказила черты его лица.
— А что тогда?
Ян ничего не ответил. Уронил голову на грудь и крепко зажмурился, играя желваками на острых скулах. Стася тоже замолчала, обдумывая свои дальнейшие действия. В глубине души решение было уже принято, и оно ей совсем не нравилось. Не могла она бросить его в таком состоянии, не оказав помощи. Не могла, и все тут. Не взирая на ту боль, которую причинил ей в прошлом, он все же был человеком. Да, подлым. Да, лживым. Но… живым. Из плоти и крови. К тому же, вчера он не отказал ей в помощи. А потом еще и Настюшу подарками завалил. Видимо, пришла пора отплатить ему добром.