Второй шанс для предателя. Понять? Простить? Начать сначала?
Шрифт:
Однако все эти мелочи отошли на второй план, когда она увидела Яна.
Он находился совсем рядом. Прямо напротив. Присев на корточки, пристально вглядывался в ее лицо. И выглядел при этом гораздо бодрее.
По крайней мере, чисто визуально. Желая убедиться в этом наверняка, Стася прочистила горло и поинтересовалась хриплым спросонья голосом:
— Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, — отозвался Ян, продолжая буравить ее странным взглядом.
— Уверен?
Он задумчиво кивнул.
— Какая у тебя сейчас температура?
— Понятия не имею…
— Ладно. Давай проверим.
Она машинально вскинула руку, чтобы потрогать его лоб. Но неожиданно поняла, что не может этого сделать. Что ей что-то мешает. Посмотрев вниз, Стася внезапно обнаружила, что плотно укутана пледом. По самое горло.
— На полу сильно дует, — пояснил Ян, не дожидаясь ее расспросов.
— Ясно, — отчего-то смутилась она, неуклюже выпутываясь из этого кокона.
Освободившись, прижала ладонь ко лбу Кострова и облегченно выдохнула:
— И правда. Тебе гораздо лучше. Жар еще есть, но уже не такой си…
Стася запнулась, когда Ян накрыл ее ладонь своей крупной ладонью.
— А раньше ты проверяла мою температуру… губами, — прохрипел вкрадчиво.
— Не самый достоверный способ, — промямлила она, переходя на шепот. Прекрасно помнила, чем обычно это заканчивалось. — Градусник надежнее.
Отыскав его свободной рукой наощупь, Стася торопливо запихнула кончик термометра Яну в рот. А после характерного сигнала обрадовала пациента:
— Тридцать семь и пять. Какие, однако, хорошие таблетки я купила.
Забрав градусник у Яна, она освободила руку от его захвата.
— Ты не ушла, — он смотрел на нее в упор, не мигая. — Со мной осталась.
— Да, — подтвердила Стася, уже предчувствуя следующий вопрос.
— Почему?
— Что, почему? — она попыталась подняться, но запуталась в пледе и непременно рухнула бы обратно, если бы Ян не придержал ее. — Почему не бросила человека с температурой под сорок, едва стоящего на ногах… без помощи? Ты даже в бреду от скорой отказывался! Что мне оставалось?
Он молчал, сжимая губы в тонкую линию, а Стася нервно хихикнула:
— А ведь я уже и забыла, каким упертым ты можешь быть!
— Мне бы такую короткую память! — с горечью в голосе усмехнулся Ян.
Повисла неловкая пауза. Отчетливо ощущая напряжение, растущее между ними, Стася поправила одежду, прическу. Размяла затекшую шею.
— Долго я спала? — направила их разговор в другое русло.
— Не знаю, — Ян неопределенно пожал плечами. — Я сам недавно проснулся.
Сверившись с часами, она изумленно охнула:
— Ничего себе! Мы дрыхли почти три часа!
— Серьезно?
— Да. Я засекла время,
— Ну, со мной все ясно, — со странной интонацией протянул Ян. — А ты-то чего не высыпаешься? Материнство так утомляет или поклонники спать не дают?
Очаровательно улыбнувшись, Стася оставила его вопрос без ответа.
— Ну, раз тебе лучше, — выразительно вскинула брови, — значит мне пора.
Ян кивнул, буркнув простуженным голосом:
— Конечно-конечно. Только сперва…
— Что?
Его взгляд потемнел. А голос осип еще сильнее, когда он произнес:
— Хочу тебя… как следует… отблагодарить. За помощь.
Глава 37
— Не нужно! — отмахнулась Стася, запрещая себе даже думать о том, как двусмысленно прозвучали его слова. И как кровь воспламенилась в венах от этой двусмысленности. — Мне не нужна ничья благодарность. Поправляйся.
Стараясь не смотреть на него, она схватила свою сумочку. Градусник и все прочие медикаменты оставила Яну, коротко проинструктировав его:
— Это жаропонижающее. Это противовирусное. А этим обрабатывать руки.
— А обезбол где? — припечатал ее тяжелым и крайне напряженным взглядом Костров. Стася даже растерялась по ним. Зависла на миг. Нахмурилась.
— Какой обезбол? — выдохнула еле слышно.
— Сильный, — Ян решительно шагнул к ней. — И очень-очень действенный.
— Я не совсем тебя…
Он заставил ее замолчать, прижав палец к губам, а сам вкрадчиво шепнул:
— Больше нет сил терпеть. Хочу, чтобы всю боль, как рукой сняло и…
— А что у тебя болит?
— … память напрочь отшибло! — все же закончил он фразу, вынуждая Стасю напрячься всем телом. Теперь она понимала, о чем идет речь. Вот только не знала, как реагировать на его откровения. Она молчала, с опаской поглядывая на Яна, чем лишь сильнее злила его. Схватив ее за плечи, он вдруг заорал:
— У тебя есть такая таблеточка, Стася? Есть? Так давай же ее сюда! Давай!
Ломая ее жалкое сопротивление, прижался своим горячим лбом к ее лбу.
— Меня вылечим, — прокаркал чужим голосом. — Тебя вылечим. Нас вылечим.
Его слова подействовали на нее странно. Ощущались жесткой пощечиной. Отрезвляющей оплеухой. Внутри зрела буря, обуздать которую Стася была уже не в состоянии. Ярость на бывшего мужа затмила разум. Искала выхода.
— Вылечим? — зашипела Стася, дрожа, как в лихорадке. — Что именно ты собрался лечить? Каких еще… нас? Оглянись! От нас ничего не осталось!
— Да, — он нервно сглотнул. — Не осталось. И как только мы это… допустили?