Второй шанс для «старушки»
Шрифт:
— Не хмурьтесь, а то морщины появятся, — сказала я ему не своим голосом, открыв глаза окончательно.
Ну а что? Разговор они закончили, а лежать в тишине я смысла не видела. Все повернулись ко мне.
— Проснулась! — скорее утверждая, чем спрашивая, произнес молодой человек. — Как себя чувствуете? Говорить можете? Мне надо с вами побеседовать и все записать для отчета в столицу.
— Да, говорить могу, — кивнула я. — Вот только двигаться не могу. Наверное, позвоночник поврежден,
— Ничего-ничего, милка, на-ка нового вару. Через пару часов подвижность вернется, и все будешь чувствовать как новая. Я проверяла, у тебя нет глубоких повреждений ни костей, ни внутренних органов. А которые были — в основном поверхностные, да и те уже почти зажили, — суетилась около меня старушка.
Она снова поправила одеяло и приподняла меня на подушке повыше, чтобы удобнее было беседовать.
— Мне надо, чтобы вы нас оставили, — строго сказал этот бархатный голосок.
Старики удалились, и только потом мужчина перевел взгляд на меня.
— Батюшки, у вас что, цветные линзы? — воскликнула я.
Потому что его глаза были темно-синего цвета, но такими яркими, что казались нереальными для природы, несуществующими.
— Нет у меня никаких линз. А цвет глаз такой с рождения. Просто дракон придает им яркость.
— Ух ты! Никогда еще не видела такого цвета глаз. Красота какая, — восхитилась я.
Видимо, не зря, так как он даже улыбнулся. И вы знаете, очень даже красивая улыбка у него.
— А что это за дракон, придающий яркость? Мне, думаю, он бы не помешал. У меня глаза зеленые, но тусклые, было бы красиво, будь они поярче.
— С драконьей сущностью нужно родиться и пробудить ее. Простые люди ее не имеют, только правящие ветви, — улыбнулся он, как-то грустновато улыбнулся.
— Тут все такие шутники-сказочники? Старики про герцогов, вы про дракона. Это вы так мое состояние сгладить пытаетесь? — спросила я у следователя.
— Сказки — это хорошо, но моя вторая ипостась — водный дракон.
И на лице парня проросли голубые и зеленые чешуйки. Они не появились, а вылезли, как волоски, только много и из кожи.
На пальцах вместо ногтей проросли когти, а зрачок стал вертикальным, узким.
— Мама дорогая, роди меня обратно, — заорала я пискляво.
«Не хватает раздвоенного языка», — подумала в испуге.
Руки поднялись в защитном жесте, я дернулась в сторону в попытке отползти, но не судьба. С меня свалилось одеяло, представив на обозрение мою не прикрытую рубахой грудь с торчащими розовыми сосками, что меня удивило еще больше. На этом силы покинули меня, руки плетьми упали на кровать.
Я осмотрела то, что открылось взору. Грудь в ссадинах, зеленовато-черных синяках, мелких порезах. Даже про
Мужчина кинулся ко мне, прикрыл снова одеялом, при этом покраснев, как девчушка, и лепеча извинения.
— Может, мы все же приступим к беседе? — отвернувшись и стеснительно покашливая, спросил он.
— Да, наверное, давайте приступим, — все еще нервно подрагивая от увиденного, ответила я.
Попыталась также улыбнуться, но, видимо, вышло не очень. Он снова посерьезнел и надел непроницаемую маску.
— Мое имя — Николас Бурный из рода пресветлого Идана. Я следователь из Грозящего, это главный город земель нашего герцога Феликса Светлого из рода пресветлого Идана. В этих местах очень неспокойно, пропадает и погибает много людей, вы единственная выжившая и, к счастью, пришедшая в себя. Так что надеюсь на плодотворное общение с вами.
Я кивнула. Скрывать мне нечего, может, подлечат и домой отправят. Потому что по названию местности я так и не поняла, где нахожусь.
Он положил передо мной голубой и зеленый камни и начал допрос.
— Назовитесь, — потребовал он.
— Евсеева Лилия Егоровна.
Зеленый камень засветился.
— Ваш возраст?
— Шестьдесят пять лет. Авария произошла как раз в мой день рождения, — погрустнела я.
Зеленый камень снова засветился.
— Хм…Странно, — почесал задумчиво висок этот следователь. — На вид вам и двадцати нет.
— В смысле — двадцати? Ваши шутки неуместны в моей ситуации, — возмутилась я. Снова каким-то не своим голосом.
Стоп… Голос, он не мой. А грудь-то тоже не моя была.
— У… у вас есть зеркало? — спросила я у молодого человека, слегка заикаясь.
— Да, пожалуйста. — Он взял со стола рамку и поднес к моему лицу.
Из-за моего визга от ужаса от увиденного в комнату вбежали старики. Правда, почти сразу же вышли, так и не узнав, почему я ору. Видимо, убедились, что не убивают, и решили, что этого достаточно.
Нет, в зеркале не было уродца или обезображенного лица. Там была я. Но не шестидесяти пяти лет, а я лет шестнадцати.
Господи помилуй, что за фокусы тут?
Я зажмурилась, а потом снова посмотрела на себя. Изображение никуда не делось. Да чтоб меня. Вот откуда те округлые выпуклости.
— Это я, только в молодости, — произнесла наконец осипшим голосом, удивленно рассматривая себя — худую, без седины в волосах, бледную и с огромными кругами под глазами. Вот это видок, стыдоба.
Зеленый камень снова засветился.
— Видимо, за переход сюда магия забрала у вас возраст как оплату, — убирая зеркало, произнес следователь. — Значит, все же приходящая, — утвердительно кивнул он самому себе.