Второй шанс
Шрифт:
– Ох, Иринка… допрыгаешься, - хохотнул Димка, правда, сейчас, его смех больше напоминал стон. – Пользуешься моей временной недееспособностью…
– Знаешь, - и я перекинула косу через плечо. – Никогда бы не подумала, что такому, как ты, может понравиться коса.
– Сам не знал, - хмыкнул он. – И что значит – «такой как я»?
– Ну… - заюлила я, - просто… создаётся такое впечатление… что тебе нравятся… куклы…
Которой я так старалась быть, тогда, в первый раз. Дурочка…
– Куклы? – удивился он, и,
– Дурень, - улыбнулась я и покачала головой.
– Так на Руси дураков всегда любили, - согласился Димка и принялся чистить зубы.
Я закатила глаза. Даже в таком состоянии, Димка за словом в карман не лез…
Когда я уже заканчивала делать гренки, ко мне присоединился Димка.
Надо заметить, уплетал он завтрак так, что у меня закралась мысль, а так ли ему плохо на самом деле, как он показывает?
– Спасибо, - поблагодарил он, - жизнь, стала краше.
Я улыбнулась. Мелочь, а приятно.
– Ещё бы бульончика… - мечтательно протянул он, - и тогда бы вообще красота настала…
Бульончика?!!
И Вселенная переключила меня в другой режим.
– Знаешь, что?! – почти прошипела я. – Позвони своей красавице, пусть приготовит!
Не знаю, зачем я это сказала. Само вылетело… Мне собственно, без разницы, с кем он там общается-шляется… Бульончика ему!!!…
– Кому? – и удивление такое искреннее изобразил. Уу! Актёр! Эротического театра…
– Не знаю, кому, - рыкнула я. – Тебе виднее, кто у тебя по бульонам специалист!
– Лычёва, - через несколько секунд тишины, начал этот…ух! Зла не хватает… - Ты сейчас о чём?
– Ни о чём, - фыркнула я, взяла пустую тарелку из-под гренок, и направилась её мыть.
– Ирка!
Ой, да не кричи ты! Никто здесь тебя не боится! В таком состоянии… И я, молча начала намыливать тарелку.
– Ир-ра… объясни, - настойчиво повторили мне просьбу.
Ах, он хочет объяснений? Будут ему объяснения! И я развернулась к нему лицом.
– Что меня в тебе удивляет, так это то, что ты даже не пытаешься скрыть весь свой батальон баб! – я вытерла руки и бросила полотенце на стул. – Одна тебе – бульончик! Другая – гренки! Третья – что? Мм?
Димка сидел на стуле, и смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Я же возмущенно смотрела не него сверху вниз, при этом сама не заметила, как упёрла руки в бока.
– Бог ты мой… - прошептал Димка. – Ты ревнуешь…
– Больно надо! – фыркнула я. – Просто…
– Ты ревнуешь, - уже констатировал он.
– Я тебя умоляю… - скептически произнесла я.
– Я только не могу понять, - Димка пристально посмотрел мне в глаза. – Про какой батальон ты говоришь? Ты хоть раз меня с кем-нибудь видела?
Блин…
Сейчас – не видела… Но в прошлом-то!… Знаю! Плавала!...
Придётся выкручиваться, с тем, что имею.
А имею, надо заметить, я сейчас не очень много… Как же так я лоханулась?...
– Ну, возьмем, к примеру, тот самый бульон, которым ты меня отпаивал, - ехидно заметила я, и скрестила руки на груди.
– Ирка, - снисходительно улыбнулся Димка. – Тот бульон, был приготовлен специально для тебя. Подругой того самого медика.
Я готова была сейчас сквозь землю провалиться.
Неудобно-то как получилось…
– Ещё, какие претензии? – спросил меня он.
– Спасибо… передай ей… - и отвела глаза.
Больше предъявить мне было нечего…
Как так?
Я настолько погрузилась в линию прошлых наших отношений, что не заметила, не обратила внимание, на то, что Чарковский действительно сейчас один.
Это открытие меня буквально ошарашило.
Я не только не видела его с девушками, но даже не слышала сплетен. Ого…
– Ну… вчера ты где-то накуражился? – сделала я последнюю попытку.
– Ирка, - и он, ухватив меня за край футболки, притянул к себе. – Вчера у нашего тренера родилась дочь, - его руки опустились мне на бёдра, - и мы это дело отметили в сугубо мужской компании. Согласись, рождение ребёнка – это повод, - и он поцеловал меня через футболку в живот.
И меня накрыло.
Боль, которую казалось, я давно похоронила, вырвалась.
И боль…
И нерастраченная нежность…
И отчаяние…
Всё хлынуло наружу. Взгляд расфокусировался, слёзы потекли по щекам.
Я прижала Димкину голову к себе, только бы он не заметил…
Он мой жест, считал по-своему. Его объятия стали сильнее. Одна рука поползла вверх по спине, другая вниз.
– Ирка, Ирка… - начал шептать он мне в живот, а я беззвучно плакала, и думала, как мне сейчас прийти в норму, так, чтобы Димка ничего не заметил.
Спас меня опять телефонный звонок. На этот раз, звонили ему. Пока Чарковский доставал свой телефон, я быстро юркнула в ванную.
– Я переплетаю косу! – крикнула я, чтобы обеспечить себе несколько минут уединения.
Нет, нет, нет! Не может этого быть! Не могу я снова попасть в этот водоворот!
Ведь ещё совсем недавно, я была полностью уверена, что у меня всё под контролем. Да и не без основания, надо заметить. Я очень хорошо запомнила нашу первую встречу с Димкой в этой реальности. Никаких ёканий в груди, никаких бабочек в животе, ничего…
Как?
Как ему это удаётся?
Надо собираться и уходить. Повторно танцевать танго с Димкой не буду! Просто не выдержу…
– Иди ты к чёрту, Чарковский Дмитрий Анатольевич! – прошипела я ледяной струе воды, которая сейчас потоком лилась из крана, умылась и вышла из своего укрытия.