Второй шанс
Шрифт:
— Система гомеостаза включит компенсаторные механизмы, и будет стремиться восстановить его значение до уровня нормы, — отрапортовала профессорша, влюблённая в свою профессию и досконально разбирающаяся в механизмам медицинской практики.
— Правильно! И в какой-то момент, значение этого показателя, даже может превысить норму по инерции! — согласно кивнул юноша, продолжая активный мыслительный процесс.
— Верно, пока не включится механизм понижения превышенного показателя! — подхватила Мария Сергеевна.
— Вот поэтому боли станут даже сильнее! — уверено произнес Старик-Саша.
— Ты уже показал нам всем, темным неучам, которые не имеют канала связи с логосферой, свое
«Вот гнусный занудливый козел! Он хотел сказать, что я треплюсь как Троцкий?! В двадцатые годы, среди партноменклатуры, ходила такая пословица! Если бы не моя девочка, хрен бы я тебе помогал, старый ты хорек!» — все более раздражаясь, подумал Старик-Саша, но вслух, естественно, произнес иное: — Нужно одновременно решить две задачи. Во-первых, — краткосрочную, паллиативную, то есть временную. Это снизить уровень этих антител в Вашей крови. Во-вторых, — блокировать клетки иммунной системы, чтобы они больше их не вырабатывали.
— Только и всего?! — не унимался старый хрыч. — Надо же! Напридумывал тут всякой ерунды. А, кстати, и как же именно ты это планируешь осуществить?
— Очень просто! — ответил юноша ровным спокойным голосом. — Нам нужен труп!
Глава 17. Призрак из прошлого
Человек в клетчатой рубашке и черных брюках вышел из автобуса на станции Академгородка и внимательно огляделся по сторонам. Его цепкий колючий взгляд внимательно изучал окружающую обстановку. Прошло пять лет с тех пор, как он бежал ночью из этого города бросив все. Эти два идиота мордоворота Копыловы изгадили такое дело. Он унесся воспоминаниями в прошлое пятилетней давности…
АКАДЕМГОРОДОК. 1962 ГОД
Стояло жаркое лето. Владлен Трофимов лежал на своей кровати и думал о будущем. Представлялось оно совершенно безрадостным. Нет-нет, его не угораздило родиться в семье убогих, пахнувших навозом, колхозников или работяг-алкоголиков, которых он искренне презирал и ненавидел, как и всю советскую власть в целом. Нет. Семья достойная. Вот только радоваться этому обстоятельству ему как-то не пришлось. Возможно, вариант с колхозниками, в его случае, подошел бы даже лучше. Его родители занимали не последнее место в советской властной иерархии. Отец работал секретарем райкома одного из районов Академгородка, а мама преподавала марксизм-ленинизм в местном институте. С виду, образцовая семья советских интеллигентов. Преданных делу КПСС и Советскому правительству. Они и сына назвали Владлен — в честь Владимира Ленина. Но это только с виду…
А вот вечерами, когда дома никого не было, они вели между собой совсем другие разговоры. Им и в голову не приходило, что маленький, любознательный не по годам, мальчишка подслушивал и впитывал, словно губка, каждую их беседу и вникал во все разговоры без исключения. А они были для него о-очень интересными и познавательными. Оказалось, что бабушки и дедушки по обеим родословным линиям, которых, со слов его родителей, не стало во время войны, в боях с фашистами, погибли несколько раньше и при совершенно иных обстоятельствах.
Владлен узнал, что его предки были видными большевиками, которые принимали самое непосредственное участие в Революции. Со стороны отца они работали в ЧК, а потом в НКВД. А со стороны матери в Министерстве финансов и торговли. Родители с тоской вспоминали о том, как
Его родители ходили в особую школу партсовноменклатуры, где они не пересекались с детьми остальных жителей страны, которых их родители искренне презирали и над которыми откровенно насмехались. И такая сладкая жизнь продолжалась до тех пор, пока этот «проклятый усатый рябой грузин» не прибрал власть, которую они, старые большевики, завоевали сами. Взял в свои руки, одна из которых была сухой.
Этот сухорукий ублюдок, вдруг, решил, что главное в занимаемой должности — это не старые заслуги, а умения и знания! Что прежние подвиги по вырезанию царской элиты, буржуазии и интеллигенции, больше ничего не стоят, хотя сам был отъявленным бандитом, грабившим царские кареты с деньгами.
Более того, он, ни с того ни с сего, не иначе как нажравшись грузинского вина, решил провести еще и альтернативные выборы, чтобы позволить этому быдлу, выбирать не того, кого нужно, а из двух или трех кандидатов! Все ясно понимали, что на таких выборах население прокатит всех забронзовевших и неспособных ни к чему, кроме демагогии и воровству, начальников. Разве за это они, старые большевики, проливали свою и, море чужой крови?
И что самое непростительное, он стал заискивать перед православной церковью, отменил декрет самого Ленина о репрессиях против духовенства. Отменил школу историка-академика Покровского, развивавшего учение о России — тюрьме народов! Больше того, обратно вернул Московскому Государственному Университету имя Ломоносова, вместо имени Покровского, в которое его переименовали после революции.
И выслал за границу славного героя льва революции — Льва Давидовича Троцкого! Их надежду и опору!
Но самое страшное было другим! Он стал продвигать на руководящие посты русских! Этих «держиморд» и оттеснять в тень представителей других национальных кланов! Да, они нашли способ с этим справиться, подсовывая этим русским правильных жен. Но все равно, этого простить ему было нельзя.
И тогда они решили дать ему бой. Сначала они прокатили его на выборах Центрального Комитета партии, но этот хитрый семинаристский недоучка, фальсифицировал результаты, и по-хорошему не вышло. Потом они убили Кирова. Но и этот «тонкий намек» не помог. Этот упырь ничего не понял и выводы не сделал, напротив, с упрямством осла, продолжил продвигать свою идиотскую идею с альтернативными выборами. И тогда, региональные партийные и советские бароны-ленинцы потребовали от него, чтобы перед выборами, они сначала зачистили у себя в регионах все неблагонадежные элементы! Под корень убрали всю недобитую антисоветскую сволочь! И хитрый грузин, своим звериным чутьем, понял, что если он и сейчас будет сопротивляться, его просто снимут с должности, а потом уничтожат, ведь даже среди членов Политбюро он не нашел поддержки.
И он был вынужден согласиться. Если бы они знали, что этот иезуит использует потом, устроенный ими же кровавый террор, против них самих… если бы знали. Когда они спохватились, было уже поздно. Их начали сажать и расстреливать пачками. Некоторые, навроде хитрожопого Хрущева, успели со скоростью хамелеона сменить «окрас», из рьяного троцкиста стать не менее рьяным сталинцем, подстроиться под ситуацию и уцелеть, но большинство «славной» ленинской гвардии, пошло под нож, который они сами и занесли когда-то над другими.