Второй шанс
Шрифт:
— Прочитал Постановление Совета Министров СССР от тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года. Оно в библиотеке есть, — откровенно признался Старик-Саша.
— Ты, юноша, чужие деньги не считай, свои сначала заработай! — рявкнул недовольный дедушка Кати. Молодой нахал, который не испытывал ни малейшей робости и смущения перед ним, ему — старому администратору, нравился все меньше и меньше. — И какой же второй вариант?
— Продавать изобретения всем, кто сможет за них заплатить! — спокойно ответил Старик-Саша.
—
— Очень просто! Много научных сотрудников пишут диссертации, научные работы и так далее. Но любую работу очень украсит и добавит ей вес, солидность и диссертабильность, если в ней будет изобретение!
— И что?
— А то, что изобретать — это не каждому дано. Мне — да! И я, за сумму от пятисот до тысячи рублей, готов придумать для любой работы отличное изобретение! И продать право быть соавтором, тех кто сможет за это заплатить, — еще более спокойно ответил юноша.
— Что? Торговать наукой! Да как у тебя язык только поворачивается такое говорить? — возмутился старый академик.
— Почему торговать наукой? Изобретение официально будет утверждено Комитетом по изобретениям, что будет свидетельствовать о его пользе. Ну а то, что там в авторах будет числится еще чья-то фамилия, так это для народного хозяйства неважно!
— То есть, с твоей помощью, бездари и бесталанные люди будут получать звания и степени, — прошипел борец за чистоту науки, — и потом будут засорять наше научное сообщество?
— Это ханжество! — заявил с раздражением Старик-Саша. — Мои изобретения, пусть и вместе с другими фамилиями, будут приносить пользу! А сколько чиновников бесплатно заставляют авторов, своих сотрудников, включать себя в число соавторов? Да еще сами возглавляют этот список! А сколько диссертаций пишутся в целевых аспирантурах вообще дебилам, потому что они не могут защититься, если это целевая аспирантура? Вон, спросите у академика Соколова, с его трицеклином! Много интересного узнаете.
Старик-Саша замолчал, осознав, что наговорил столько лишнего, что обратно уже не соскочить. Поэтому он твердо заявил, глядя прямо в глаза деду Кати:
— Я не вижу ничего зазорного, чтобы обепечить достойную жизнь своей будущей семье! И не через тридцать лет, когда, может быть стану, а может быть и не стану, академиком, а сейчас!
— Мне с Вами, молодой человек, все ясно! — вынес свое заключение дедушка Кати. — Вы можете подойти ко мне?
— Пожалуйста, — молодой человек подошел к сидящему старику, и тот принялся руками ощупывать его лицо, проводя пальцами и за ушами.
— Вы что делаете? — с недоумением спросил его Старик-Саша, пытаясь увернуться.
— Садись на место, — ответил тот.
— Подождите! Вы искали следы пластических операций на моем лице? — изумился юноша.
— Что я искал, это мое дело, а вот ты откуда все это знаешь, что именно я искал? Я не понимаю, откуда ты столько знаешь
— I have my own theory about this! (У меня есть своя теория об этом) — на автомате ответил Старик-Саша, который хорошо им владел в прошлой жизни.
— Сашенька! — воскликнула Катя прижав ладошки к лицу.
— Что?
— Ты двух слов раньше на английском связать не мог. Тебе четверки наша англичанка Валентина Петровна только из жалости ставила! А тут такой язык и произношение! — пораженная девушка во все глаза смотрела на своего избранника.
— Вот и потрудитесь ответить! Все это очень подозрительно! Может быть он американский шпион? — процедил дед, внимательно изучая лицо юноши.
— Хорошо. У меня есть объяснение. Вы знаете академика Вернадского? — начал Старик-Саша.
— Владимира Ивановича? Да, я знал его лично, но он уже умер, — ответил он.
— Вы слышали о его теории логосферы?
— Ты хотел сказать ноосферы? — уточнил дед.
— Нет именно логосферы! — Старик- Саша решил соврать, все равно никто этого не проверит.
— Деда! А что такое ноосфера? — спросила внучка.
— Катюша, ноосфера — это гипотетическая сфера взаимодействия общества и природы, в границах которой разумная человеческая деятельность становится определяющим фактором развития, еще эта сфера обозначается так же терминами «антропосфера», — пояснил дед. — А вот что такое логосфера, я не знаю.
«Вот и хорошо, старый ты хрыч, как ты меня достал! Ты еще более занудный, чем был я в старости. Теперь я понимаю молодежь, которую так раздражают старики!» — подумал Старик-Саша, и сказал вслух: — Логосфера — это тайное учение Вернадского. Он считал, что все знания, накопленные человечеством за время его существования, никуда не исчезают. Более того, все явления природы, которые еще не объяснены и не поняты сейчас, имеют свое разъяснение там! Все это формирует вокруг планеты сферу знаний, с которой особенные люди, при особых условиях, могут устанавливать связь и черпать оттуда всю информацию. Он назвал ее «логосфера». От слова "логос" - разум!
— Это что за малограмотный идеалистический бред? — возмутился старый академик.
— Говорят, что знаменитые писатели фантасты-футуристы… — продолжил юноша, не обращая внимания на замечания дедушки Кати. «Если бы ты знал, что через сорок лет такая логосфера появится, и будет называться Интернетом» — подумал он про себя.
— Кто? — перебила его заинтересованная подружка.
— Футуристы! Это те, кто пишет о будущем. Так вот, говорят, что Жуль Верн, Герберт Уэллс, Александр Беляев… имели связь с этой логосферой.