Второй шанс
Шрифт:
Сам же отправился умываться ледяной водой. Потому что успокоительные порошки ещё действовать не начали, и повышенное либидо хорошо прогревало тело целый вечер, учитывая, что рядом постоянно маячит прекрасное женское тело. Один раз с инстинктами не справились, после чего Кох решил во что бы то ни стало продержаться до ночи. Так сказать, для чистоты эксперимента. Вот и гасил порывы непослушной плоти холодной купелью.
Наверное, она и помешала заснуть вместе со всеми. Борис сразу отключился, потому как успел сбросить пар за полчаса личного времени. Прасковья чуть покрутилась, поёрзала между двух мужчин, но тоже провалилась
Уже и образы Скифии стали посещать, когда академик окончательно почувствовал себя в объятиях не только напарницы, но и Морфея.
В следующий момент он чётко ощутил себя в чужом теле, в теле пастуха. Причём достаточно было чуть шевельнуться, чтобы понять: тело прочно привязано широкими ремнями к стулу. По другую сторону стола он заметил хорошо знакомую троицу. Буддий Приакс строго втолковывал своим внучкам обязательное условие на сегодня и на завтра:
– …дефлорации вам не избежать! Не согласитесь с пастухом, потомком самого Липоксая это сделать, заставлю любого лучника вас обработать. Или немого, чтобы потом какие слухи не пошли…
– А что, девочки против? – подал голос Кох, пошевелив для начала губами. Они слушались великолепно. – И почему меня привязали?
– О! Наконец-то! – обрадовался жрец. – И, судя по твоим вопросам, мы имеем честь разговаривать не с Арготом, а с его потомком?
– Именно! Хотя сразу попросил бы меня развязать, а то как-то неловко себя чувствую.
– А ты сам? – не спешил старец развязывать гостя. – Или…
– Конечно не сам! Хотя не уверен, может, и сегодня удалось кого-то «утянуть» за собой.
Теперь жрец непроизвольно продвинулся по скамье к Табити, отстраняясь чуть ли не на метр от Симелии Ракимет. Но та пошевелила пальцами, недоумённо покрутила головой, прикоснулась к своему носу и наконец пожала плечами:
– Со мной всё в порядке.
– Я здесь! – раздалось с другой стороны от Приакса, и тот живо сдвинулся в противоположную сторону. – Только я не пойму, почему я попала в другое тело? – Табити растерянно улыбалась, словно извинялась перед всеми.
– Как по мне, то лучше ты навсегда там и останься, только меня больше не трогай! – с полоборота завелась её боевая кузина. – В прошлый раз ты вела себя в моём теле безобразно, позорно, словно овца с переломанными ногами. Неужели не могла хоть раз из лука выстрелить?!
– Но я не умею…
– Или мечом хотя бы одного заговорщика порубала!
– Да я и меча-то никогда в руках не держала…
В ответ ей понеслось возмущённое «О-о-о!», но Александр окриком привлёк к себе внимание.
– Сударыни! Давайте будем беречь каждую минуту нашего времени. Потому что не факт, что нам с напарницей удастся ещё хоть раз сюда к вам вернуться. Коллега, да развяжите же меня, наконец! У нас столько дел.
– Да, да… – Старик поспешил к его массивному стулу и начал возиться с ремнями. – А глупого Аргота пришлось связать, потому что он вдруг надумал ломать и крушить сделанные плотником прессы. И вообще он вёл себя безобразно: то ощупывал себя как умалишённый, то что-то кричал, то куда-то бросался. О производстве сыра вопил, что потомок хочет всех отравить заплесневевшим продуктом. Пришлось его два раза усыпить своими умениями. Но с другой стороны, не хотелось это делать надолго,
– Может, и так… Хотя мне кажется, я бы сразу проснулся. Что тут у вас и в столице творится?
– Да, в общем, силы правопорядка держат Светополис под контролем. Но три крепости пока ещё в руках заговорщиков. Их глава, Скопасис, которого уже низвергли официально, тоже в одной из крепостей. Его сын – в другой. Успели ускользнуть в последний момент. Но их ликвидация – дело времени. Не хочется лишних жертв с нашей стороны при штурме. Сейчас все метательные машины сосредоточили на одной крепости и начали обвал стен. Займём её – перейдём к следующей.
– Разумно… Кстати, тут с нами ещё один потомок пытался проскользнуть. Надо бы вначале всех обойти и опросить, может, кто себя странно ведёт.
Старик моментально принял меры. Созвал, кого надо, объяснил, что следовало, и пять человек внутренней охраны разбежались в разные стороны усадьбы. Трёх немых тоже припахали для общего дела.
После чего буддий, нервно потирая руки, потребовал:
– Чем начнёшь с нами делиться? – конечно, такому человеку важны были новые знания, и ради этого он был готов на всё.
– А в молочном цеху всё приготовили?
– Печи поддерживаются в горячем виде постоянно, котлы с водой – тоже.
– Тогда отправляемся туда, и Прасковья начнёт объяснять Симелии, а попутно и всё слышащей Табити все секреты приготовления сыра. А мы, краем уха прислушиваясь, продолжим наш обмен знаниями. Ну и ты мне сразу расскажи…
Компания живо двинулась к месту работы над сырами, общаясь на ходу. А так как потомок попросил рассказать о видениях параллельного мира, то жрец приступил к сжатому изложению немедленно.
Сведений в хрониках об этом явлении накопилось не на одну докторскую работу. Жаль, что подобной академии, где приняли бы защиту такой научной работы, не существовало.
Описания шли от имени двух потомков, «пришедших», попавших в плен тел своих предков. Именно они явились причиной бифуркации миров, потому что их приход ознаменовался многими событиями, изменившими устои Великой Скифии. Изначально заметить ничего было нельзя, но потом видения начинали посещать наблюдателей всё чаще и чаще. Максимум наступал через год, когда появлялась возможность ежедневно по шесть часов наведываться в иные миры. Видения открывались в примерной очерёдности сразу в оба мира: тот, что оставил потомок в своём времени, и мир предков, который продолжил своё существование без изменений.
Хотя правильнее было бы сказать, что это был единый мир, но «старый», в котором удавалось подсматривать и своё будущее, и историю предков.
При этом имелось много странностей. Самое важное – что пришедшие теряли возможность воздействия на тела, в которые прибыли. Они могли оставаться лишь сторонними наблюдателями.
Но факты оставались фактами, определённые кусочки истории просматривались, информация накапливалась, и общие основы единения сознаний стали понятны.
В первом случае «пришедшие» подсматривали за самим собой. То есть его прежнее тело «в будущем» продолжало жить и существовать, словно никакого контакта с предками не было. Один наблюдатель рассматривал себя «прежнего» долго, многие годы, до самой смерти. Второй – несколько лет. Потом связь по необъяснимым причинам пропала.