Второй шанс
Шрифт:
— Ты бы взглянула в зеркало, прежде чем так говорить, — прохрипел он. — Я знаю, что у тебя вообще-то есть какой-то встроенный талисман регенерации, но все эти шрамы… и что она будет делать, когда начнёт отрезать броню от твоей… ну… поверь мне. Тебе понадобятся несколько запасных полос кожи.
Я представила, как Глори будет добывать органы из кобылы… это было не очень приятно.
— Ладно. Упакуй всё, что, по твоему мнению, может ей понадобиться — я нахмурилась. — Насколько сложно осуществить пересадку?
— При наличии благоприятных для исцеления условий и автодока, не сложно.
— А ты сохранил эти благоприятные для исцеления условия, когда разгромил Медицинский
— Пожалуйста… может я и монстр, но к Флаттершай я не испытывал ничего, кроме уважения. Мы сняли охранников у входа и двинулись дальше, — ответил он. О, и это всё? Внезапно, оранжевый мешок прорвался и на грязный пол вывалилась покрытая слизью оранжевая кобыла. Липкая грязь, покрывающая её тело, быстро высохла и кобыла осталась тупо сидеть на месте.
Сангвин замер, а затем, полностью забыв про меня и Бу, медленно приблизился к ней.
— Санфлауэр… — прошептал он, протянув своё, выглядевшее обваренным, потрескавшееся копыто к её жёлто-оранжевой гриве, убирая пряди с её лица. Дрожащими копытами он прижал её гриву к своим губам, издавая придушенные звуки. Он делал это снова и снова, покачивая её голову.
Сангвин плакал, насколько он мог плакать.
— Прости меня. Прости, что не исправил это раньше… Прости, что не смог спасти тебя… — прохрипел он, содрогаясь всем телом и потянувшись вперёд, чтобы обнять её. — Прости меня, любимая. Мне так жаль — но от оранжевой единорожки не было и намёка на прощение. Ни успокаивающей улыбки. Никакого ответного жеста. С тем же успехом он мог бы просить прощения у куклы.
Раздался ещё один взрыв… и ещё один. Они звучали ближе. Мгновение спустя лопнул оливковый кокон, извергнув на пол Скотч Тейп. Я бросилась к ней, но она даже не взглянула на меня. Тут лопнул и белый кокон, и моя копия шлёпнулась передо мной, приземлившись Скотч на голову. Так она и уселась, моргая, но не глядя по сторонам.
Я таращилась на неё некоторое время, глядя, как исчезает покрывающая её магическая слизь. Она выглядела… здоровой. Совершенно. Я конечно понимала, что того же нельзя сказать обо мне. Ни порчевых мутаций, ни киберимплантов, ни шрамов, ни брони, вплавившейся в её кожу… Святая Селестия, останется ли здесь что-нибудь от меня через месяц? Я оторвала от неё взгляд, пытаясь прогнать эти опасения и страхи.
— Мы отправимся в Город Дружбы… может даже в Тенпони, если я снова стану смертным! Ты будешь в безопасности. Ты будешь здорова. Я обещаю, Санфлауэр. Я обещаю, — хрипел гулль, уткнувшись лицом ей в грудь. — Обещаю… — прошептал он. Раздался очередной взрыв.
— Эм… Сангвин… может тебе стоит… эм… пойти уже и сделать то, что ты собирался? — спросила я, не глядя на копии себя и Скотч. Я и вправду хочу представить себе, что он будет делать с ними, когда добудет нужные нам «части»? Успокойся, Блекджек. Твоя копия для Сангвина бесполезна. У него имелась кровь Министерской Кобылы, почище, чем моя, и она не смогла заставить ЭП-1101 работать. И пустышка тоже не сможет.
— А… Ах, да. Я пойду и позабочусь об этом. Консервирующий талисман будет держать ткани жизнеспособными в течение одного-двух дней. Это та же технология, что используется в стазис-коконах. Только не слишком затягивай с возвращением к твоему другу, — бормотал он, дёргая наши со Скотч копии за гривы. Покорную «меня» повели на убой.
Мне очень, очень не нравилось это место.
Я почувствовала копытами очередной взрыв.
— Крупье? Крупье? Ты меня слышишь? — спросила я, оглядываясь вокруг. Ничего. Ух, ненавижу ждать! Мне хотелось найти П-21 и остальных, хотелось убедиться, что Сангвин не пытается как-нибудь
Оставшиеся три пустышки шлёпнулись на пол одна за другой. Я нашла удлинитель в подсобке и медленно повела их в комнату слияния. Они просто тупо стояли, моргая и оглядываясь.
— Блекджек! — заверещала вбежавшая Рмпейдж, её шкура была подпорчена, и силовые копыта закоптились. — У нас большие проблемы. Скажи мне, что ты уже закончила — следом за ней появились П-21 и Психошай.
— Мы израсходовали все жар-яйца кроме одного и они привели робота, который просто пропиливает перед собой путь сквозь всё подряд. Они прогрызлись сквозь двери, так что мы свалили.
Я спросила:
— Сколько у нас времени?
— До того, как всё здесь будет ими кишеть? Двенадцать минут… возможно? — ответил П-21, оглядываясь назад, откуда они пришли. — Мы заманили их в крыло безопасности. Сейчас они разбираются с ним. Раздаточная уже полностью потеряна. Сейчас они, наверное, прорезают путь в разборочную.
— Куда? — я ахнула и бросилась вслед за Сангвином. У меня не было времени на объяснения, пока я неслась обратно в помещение с окровавленными столами. Едкий дым заполнял комнату, идя от дальней двери, где радужный луч прорезал круг в толстом металле. Я видела целые тела на кровавых столах… по большей части целые тела… одна, выглядевшая освежёванной единорожка, всё ещё дышала. Ладно… внезапно вся эта затея с запасными частями перешла из разряда «то, что мне нужно» в «какого хрена!» Он содрал шкуру с моей копии живьём! Я пыталась придумать какой-нибудь способ убить «себя»… Психошай могла бы позаботиться об этом, так ведь? Перво-наперво. Возле стола было два окровавленных белых ящика. — Возьми их, П-21! — крикнула я, указывая на белые ящики. У них имелись лямки, которые он накинул на шею. Не идеально, но я решила, что пусть лучше они будут у него, чем у Психошай.
— Где Сангвин? — крикнула Психошай, пролетев в центр комнаты. Я была рада, что огромная мантикора убралась.
— Воссоединяется со своей семьёй, — прокричала я в ответ, указав копытом через дверь, на стазис-коконы для разнокалиберных пони. Сейчас бы самое время сказать ей о… может Рампейдж сможет это сделать? Тут мы услышали кобылий крик, переглянулись и бросились внутрь.
— Санфлауэр! Это же я! Трублад! Я здесь, чтобы спасти тебя! Чтобы спасти тебя! — отчаянно рыдал гулль, пытаясь удержать отбивающуюся кобылу. Она выглядела не намного лучше, чем гулль, её оранжевая шкура была запятнана и выглядела обожжённой. Рядом с коконами лежали три давно отброшенных жёлтых костюма химзащиты. В двух других коконах лежала пара жеребят. Один единорожек свернулся в позу эмбриона и пристально смотрел широко раскрытыми глазами. Другой плакал и звал маму с папой. Они выглядели не намного лучше.
— Уйди от меня! Отойди! — она кричала и лупила его копытами. — Трублад! — выла она. Что она испытывала, прождав два столетия?
— Мэм! Прошу вас! Он пытается помочь вам! — крикнула я. Она взглянула на меня и испустила новый крик ужаса. Взбрыкнув всеми четырьмя копытами сразу, она сбила его с ног и выпрыгнула из кокона. Она кашляла и хрипела, но истерика дала ей силы бороться и спасаться бегством.
К сожалению, мы были самыми безопасными вещами в этом месте.
Она леветировала к себе свернувшегося жеребёнка, трясущегося в шоке, а другой сам прыгнул к ней. Вместе они побежали к двери, зовя Трублада и их папу. Затем они увидели Рампейдж и П-21, тащащего две кровавые коробки, и резко остановились.