Второй шанс

Somber

Самоубийственные наклонности… были ли они причиной моего ужасного состояния? Я умерла. Меня окружал покой, а потом… я вернулась. Вернулась в виде этой полуметаллической пони. Они превратили меня в Деуса, пусть и в менее неуклюжую копию Деуса, но все-таки киберпони. Глори была права, не решаясь говорить мне. В ином случае, я бы не позволила ей. Гораздо лучше, если действительно достойный пони, вроде Выходца из Стойла, заберет ЭП-1101 и попытается выяснить о Голденбладе и Горизонтах. Вместо этого она сговорилась с остальными, чтобы вернуть к жизни меня! Да как она посмела? Как она могла? Кто дал ей право?!

Я открыла

глаза и уставилась в потолок, мои механические пальцы вот-вот грозились разорвать цветастую розовую подушку. Я злилась… на Глори? Да… так и было. Я ощутила жгучие слезы, хлынувшие из глаз. С тех самых пор, как я очнулась в Тенпони, я постоянно искала способы оборвать свою жизнь, а все потому, что я была зла на кобылку, которую любила. И, несмотря на всю мою к ней любовь, существенная часть меня была в ярости от того, во что она меня превратила. Да, она спасла мою жизнь. Да, она сделала это только из-за любви…

Жизнь — не всегда то, что ты хочешь, мисс Рыбка. Это не то, что происходит с тобой… а то, как ты реагируешь. Кое-кто сказал мне это давным-давно, жеребец с гривой в бело-красную полоску на своем пути в медицинский…

Как я справлялась со своим возвращением к жизни? Я скрытничала, как П-21. Позволила этим чувствам терзать себя. Позволила довести себя до безрассудства. Позволила глупости взять верх. Я отвернулась от друзей… отвернулась от Глори.

Лежа на диване, я закрыла глаза. Я представила длинный ряд рубильников. Один за другим, я начала отключать их. Я отключила мысли о Стигиусе и вновь обретенном навязчивом либидо. Отключила страхи и неуверенность по поводу Предвестников, Ядра и ЭП-1101. Затем последовало мучительное любопытство насчет Голденблада и Проекта Горизонты. Один за другим, как будто мой мозг с каждым рубильником становился темнее. Я выключила недавно появившуюся злость на Глори. За тем последовало беспокойство за моих друзей. В конце концов, я дернула рубильник ненависти к себе от того, во что я превратилась: механический монстр-детоубийца.

И вот, остался всего один рубильник. Мой страх. Моя уверенность, что с его отключением я умру. Я вспомнила кобылку в черном из симуляции Хэппихорна, изо всех сил пытавшуюся меня защитить. Защитить саму себя от того, в чем более всего нуждалась. Я ухватила ручку магией и потянула.

Ты умрешь… промолвила часть меня, когда я начала проваливаться в забытье.

Возможно. Но вполне возможно и то, что после смерти ты попадаешь в нескончаемый сон.

* * *

— Профессор Голди! Мне нужно в комнату для кобылок! — ныла Рампейдж, слегка подпрыгивая со скрещенными задними ногами, пока мы двигались по дну каньона. Каждый ученик нес собственные седельные сумки и был обут в походную обувь. Стоял погожий день, яркие солнечные лучи играли на поверхности скал, сверкая и отражаясь от прослоек в каменных стенах. Во главе нашей группы шел молодой, здоровый и веселый Голденбалд. Плескаясь у камней, вдоль всего каньона петляла речка, клуб охотников за камнями продолжал идти по берегу. Тут были пони, как знакомые мне, так и те, кого я не знала, но все же прекрасно видела.

— Ты же знаешь, что мы посреди леса? Выбери дерево, — пробурчал идущий возле меня П-21,

закатив глаза. Сверху парили Глори и Стигиус, летя над берегом реки, где вода отполировала гальку до состояния крупных серых яиц. Серая пегасочка доказывала желтовато-коричневому жеребенку пегасу, что они просто не могли быть оставлены драконами.

— Не отлетайте слишком далеко над рекой, Глори, Паунд Кейк, — в беспокойстве позвала я летунов, тут же развернувшихся над галькой. Я помогла крохе Бу и Скотч Тейп перебраться через камень, поддерживая их магией.

— Почему им вообще позволено ходить в нашу школу? — фыркнул маленький Трублад. — Это Академия Луны для Молодых Единорогов. Не, ну правда! И что пегасы и земные пони могут узнать о магии?

— Не буду отрицать, что большинство наших учеников единороги, — тихо ответил Голденблад, но тон его голоса заставил мои ушки встать торчком, — Но есть формы магии, которые неподвластны большинству единорогов. К примеру, ты можешь потратить всю жизнь, пытаясь выучить заклинание, чтобы вырастить сад, а вот земные пони могут добиться этого с легкостью. И точно так же, как мы можем учиться у них, они могут учиться у нас.

— К тому же, — вмешалась желтовато-коричневая маленькая единорожка рядом с Рампейдж. — Он мой брат! Поэтому тоже может ходить в мою школу, если хочет!

— Отлично сказано, Пампкин Кейк, — сказала я, одобрительно улыбнувшись малышке. В ответ она просияла.

— Ну и ладно, но я все равно не понимаю, почему единорогам со способностями к магии ниже, чем у земных пони, вообще позволено находиться среди нас — фыркнул мне Трублад. — Чему она может научить нас? Как не пользоваться магией?

Тут в воздухе пролетел камень и шлепнул его по голове.

— Ай! — Он уставился на маленькую кобылку. — Профессор! Она в меня камнем швырнула!

— Случайность! Моя магия сорвалась, — возразила Пампкин Кейк, показав ему язык.

— Профессор! — заныл Трублад.

— Магия единорогов таинственная и часто непредсказуемая. Особенно, когда ты обижаешь семью и друзей упомянутого единорога, — парировал Голденблад.

Жеребенок фыркнул и пробормотал:

— По крайней мере, единорога, способного к магии.

Он зыркнул на меня исподлобья.

— А её здесь даже быть не должно. Когда я расскажу отцу, он напишет Принцессе Луне о моем нахождении среди пусторогих вроде неё.

Я слегка приуныла, мне очень не хотелось терять эту работу.

— Она мой помощник, и её магические способности не твоего ума дело, — возразил Голденблад, отчитав упрямца мягким, но в то же время непреклонным голосом. Их глаза встретились, и каштановый жеребенок опустил голову, что-то бормоча. Взгляд Голденблада встретился с моим, и белый единорог улыбнулся.