Второй сын. Том 3
Шрифт:
— Подсудимый уже признался в содеянном! — продолжил жрец.
Эрвин понимающе кивнул. Судя по тому, как шел к помосту осужденный, его явно пытали — движения уж очень скованные и неестественные, даже учитывая волнение. Неудивительно, что он во всем признался — под пытками люди признаются в чем угодно, лишь бы прекратить боль. Даже в том, что не делали.
— Но духи милостивы! Они даруют искупление, и прощение даже самым заблудшим душам. Покайся перед духами!
Осужденный упал на колени ловко, и видимо привычно «простимулированый» одним из стражей пинком сзади. Он что-то шептал, скорее всего — молитву духам, но из-за расстояния и шума,
— Я слышу искренность в его голосе! Как думаете, должны ли мы отпустить этого еретика, раз он покаялся?
— Не-е-е-ет! — дружным, многоголосый вопль толпы стал ответом. Судя по эмоциям людей — они действительно не хотели, чтобы человек на помосте покинул его живым. Они жаждали крови и зрелища!
— Верно! — кивнул жрец. — Мы не можем спасти его тело — но мы можем спасти его душу! Искренность и раскаяние хорошо видны духам. После смерти они не будут плохо к нему относиться.
Жрецы на помосте отошли подальше, в то же время стража подняла осужденного, подтолкнув его к краю помоста. А сзади появился один из жрецов. Незаметный раньше в процессии, он откинул капюшон плаща с красной оторочкой. Полумаска из металла, закрывавшая верхнюю часть лица сильно привлекала внимание.
— Темный жрец… — опасливые шепотки прокатились по толпе. Темные жрецы — отдельная каста жрецов темных духов, охотящихся на ересь. Множество страшных историй ходило про них. Даже матери порой пугали своих детей не монстрами, а темными жрецами. Это было могущественное подразделение церкви Духов, состоявшее исключительно из культиваторов. Говорят, что они обладают какими-то уникальными способностями, помогающими им выслеживать и убивать людей, совершивших тяжкие преступления перед людским миром, миром духов и королем. Но возможно, это всего лишь слухи, чтобы пугать людей. В любом случае, темные жрецы были ярыми лоялистами королевской власти, поддерживавшими власть своей силой.
— Во славу духов и их помазанника — короля!
— Во славу…
В глазах толпы темный жрец медленно поднял правую руку вверх, сжимая кулак. Лицо осужденного исказилось в мучительной гримасе, он открыл рот, но не смог выдавить из себя ни звука. Кровавое облако поднялось в воздух, над осужденным, и тот рухнул замертво. Темный жрец разжал руку, и облако взорвалось, обрызгав мельчайшими каплями окружавшую помост толпу.
Люди закричали. Кто от восторга, кто от страха. Многие даже принялись прямо там исступленно молиться. Остальные жрецы замерли статуями, сложив руки, и что-то бормоча.
Эрвин же видел больше. Темный жрец послал какую-то технику прямо внутрь жертвы, судя по свечению энергии. Причем, для ее полноценного срабатывания понадобилось около пяти секунд, и, похоже, полная неподвижность.
— Ха, не боевая, что-то из разряда показательно-бесполезных. Только народ пугать, — пренебрежительно пробормотал себе под нос юноша. Будучи рожденным в королевстве, Эрвин несколько раз присутствовал на казнях. Из этого обычно устраивали целое представление, объявляя за несколько дней. Люди, привлеченные жаждой зрелищ, собирались огромными толпами. Вид гибели человека будил в обывателях какое-то нездоровое любопытство. Организаторы тоже всегда «старались» удовлетворить публику — повешение, отрубание головы, четвертование, утопление… Они одновременно давали желаемое зрелище, и в то же время как бы предупреждали — не будьте такими же, иначе окажетесь на месте осужденного! На любой казни всегда присутствовали жрецы обоих ветвей
Покачав головой, Эрвин пошел дальше. Церковь Духов, как ориентир, действительно была слева. Отдельное, чуть ли не самое высокое здание в городе. Причем она была разделена на две половины — темную и светлую, как и везде. На темной снаружи были гравюры разнообразных монстров, поедающих и всячески пытающих людей. Они символизировали злых духов. Эта половина служила домом для жрецов соответствующих духов. Внутри антураж соответствовал — полутьма в любое время суток, мрачные краски для отделки и темные алтари, для подношений. Вторая, светлая половина церкви украшалась гравюрами с красивыми, уютными пейзажами и радостными людьми. Изнутри — алтари в светлых тонах, и всегда большое количество камней света, так что все было залито сиянием в любое время дня и ночи.
Пройдя мимо церкви, юноша углубился в хитросплетения улочек. Таверна оказалась недалеко, так что Эрвин без проблем нашел ее, и переночевал. А с утра, прикупив немного еды прямо там же, юноша двинулся дальше…
Пожилой, но еще крепкий мужчина с проседью в волосах и несколькими шрамами на лице и шее натужно раскашлялся, перед входом в собственный магазин. Сплюнув вязкую мокроту, он приветственно махнул рукой соседу, и отпер помещение. Один замок, потом второй замок, а после чего несколько раз прокрутил специальный винт, издавая душераздирающий лязг на пол-улицы. Такая комбинация замков и механизма мало того, что тяжело вскрывалась, так еще и гарантированно привлекала внимание. Беззвучно, ночью в этот магазин точно не получится вломиться! После лязга послышался стеклянный звон из соседней лавки, и женский крик:
— Аццо, старый ты пердун! Будь ты проклят со своей железкой паршивой!
— Хе-хе, что, нервишки шалят?
Ухмыльнувшись, Аццо открыл дверь внутрь пошире, впуская свет и свежий воздух. Неторопливо зажег масляную лампадку, потому что окна в этом магазине были заколочены. После чего уселся на стул, оглядывая привычное окружение. Изнутри этот магазин выглядел странно — тут явно продавали оружие. Но каждый экземпляр, развешенный на стенах, был намертво прикреплен. Очевидно, хозяин очень беспокоился о том, чтобы ничего не украли из этой комнаты.
— Еще один унылый день…
В магазин зашел Эрвин. Огляделся, найдя Аццо:
— Эй, хозяин! Скупаешь оружие?
Аццо цыкнул языком, оглядывая неожиданного посетителя. Обычно утром люди не торопятся сюда. В глаза хозяину магазина тут же бросилась повязка на левом глазу, и молодой вид юноши. Аццо невольно расслабился — исходя из его жизненного опыта, самые опасные — это люди постарше, лет тридцати-тридцати пяти.
— Давай, малец, покажи свое барахло! — приглашающее махнул рукой на стол мужчина.
Эрвин скинул со спины сверток и разложил его. Юноше не хотелось таскать с собой лишнее, довольно тяжелое и громоздкое оружие, которое ему абсолютно не нужно. Но и кинуть его просто так не позволяла совесть — это ведь деньги! Причем, на самом деле, немалые. По самым скромным прикидкам, это все должно было стоить больше золотой монеты.
Мужчина внимательно осмотрел три лука, два меча, боевой молот, кинжалы и ножи. После чего покосился на Эрвина и прищурился. Юноша ощутил странные эмоции от хозяина магазина — что-то наподобие жадности, сомнений и в то же время решимости.