Второй сын. Том 3
Шрифт:
Увидев нескольких коллег-нищих, Эрвин пристроился в тенечке, в паре сотен метров от входа в резиденцию. Под огромным кустом, цвевшим ароматными, синими цветами. С точки зрения нормального нищего, желавшего получить побольше денег — отвратительное место. А с точки зрения юноши наоборот, отличное. Тут было гораздо меньше народу, и получалось наблюдать за входившими-выходившими из резиденции.
— Так, трое охранников на входе… — пробормотал юноша, прекрасно видя стихию тьмы, заполняющую изнутри королевских гвардейцев. В энергетическом зрении слабые культиваторы выглядели как люди, выделяясь открытыми даньтянями внутри. Если внимательно, и с близкого расстояния рассматривать,
— Клара! Не беги! Клара! — пронзительные женские крики отвлекли Эрвина от разглядывания демонов. Скосив голову в их сторону, юноша увидел маленькую девочку лет пяти-шести, быстро бегущую в его сторону. Белоснежное платье и сверкающие драгоценностями украшения подсказывали, что этот ребенок из богатой семьи. А за нею, задыхаясь, бежала более скромно одетая… гувернантка? Слуга? В общем, средних лет женщина. Рядом с нею быстрыми шагами держались пара охранников, с эмоцией скуки. Видно, это далеко не первый такой забег.
— Клара! Да стой же!
А девочка, задорно смеясь, продолжала бежать, оглядываясь. Остановившись рядом с Эрвином, она внимательно оглядела его.
— А ты бедный, да?
Юноша согласно кивнул. Девочка на мгновение задумалась, потом вытащила три серебряных монеты и кинула прямо в черепицу от битого кувшина для сбора подаяния. После чего, задорно хихикнув, оглянулась, и снова побежала. Через несколько мгновений до него добралась женщина. Алчность блеснула в ее эмоциях, и она повернулась к одному из охранников, чтобы сказать, что нужно отобрать монеты… В этот момент Эрвин слегка шевельнул пальцем, и у женщины отнялся голос. В панике она раскрыла и закрыла рот. Переведя снова взгляд на юношу в образе нищего, женщина ничего не увидела. Он пропал из ее восприятия! Выпучив глаза, она огляделась, и, увидев убегающую девочку, вновь припустилась за нею, выкинув из головы странное событие. Особенно когда почувствовала, что ее голосовые связки пришли в норму.
Усмехнувшись, Эрвин забрал и спрятал монеты из черепицы. Обычно нищие оставляли первую поданную монету, стимулируя остальных прохожих на дальнейшие пожертвования. Совсем как суеверные торговцы первой полученной за день монеткой касаются всего товара на прилавке, призывая духов удачи. Но это медяшки. А серебряные монеты… Они привлекут слишком большое внимание. Ненужное внимание, ибо для нищего — это нереально много. За такое обыкновенному замызганному попрошайке дадут по шее даже стражи. И отберут, ибо нефиг получать столько, что уважаемые люди завидуют…
Дольше время потянулось медленно и скучно. А Эрвин, не привлекая внимание, запоминал увиденных демонов в лица. И считал. У резиденции всего один вход-выход, не считая, конечно, каких-нибудь тайных проходов. Но вряд ли демоны, считающие себя в абсолютной безопасности в королевстве (на самом деле, так и есть!), будут терпеть неудобство. Тайные проходы на то и тайные, что менее удобны, чем обычные. Потому что у них другая задача.
За две недели ежедневного сидения юноша успел заскучать. Все же находится неподвижно такое время, изображая из себя хилого нищего для культиватора третьего ранга, способного в одиночку потягаться с силами королевских гвардейцев, не особо приятная задача… Впрочем, порывы типа «в лобовую прорваться во дворец» хороши лишь в фантазиях. В реальности Эрвин уже насчитал больше двадцати различных демонов ранга «многоликий». И это не считая гончих, которые где-то недалеко должны обитать.
Решив, что больше ничего тут выяснить толком не выйдет, юноша на следующий
— Да-а-а… пытаться пробраться ночью во дворец нереально, — со вздохом признал Эрвин. — А днем все просматривается, да и те многоликие, что там обитают, точно будут против…
На следующее утро, над дворцом, появилась стихия тьмы. Толстым и насыщенным столбом, чуть-чуть не дотягивая до того, чтобы стать видимым в глазах обычных людей, частицы тьмы поднимались в небо, направляясь на запад. В сторону крепости. И Эрвин вернулся к своему наблюдательному посту возле входа-выхода резиденции.
Через несколько дней, когда тьма начала рассеиваться, из ворот вышли сразу трое многоликих. Вместе с большой стаей гончих, привлекая внимание людей. Юноша так же внимательно проводил их взглядом. Несложно было догадаться, что это в крепость, за ядрами силы. Однако, в отличие от людей, не ставших бы путешествовать на такое расстояние налегке, демоны не брали с собой ничего.
— Буду и дальше тут наблюдать, — решил Эрвин. — Если они через несколько дней вернутся сюда с ядрами, то портал во дворце. А если вернутся с пустыми руками, или с небольшим количеством ядер — значит, по пути закинули лишнее. Тогда в следующий раз, когда решу найти портал, нужно будет проследить за ними…
Пять дней спустя, проводив взглядом вернувшихся обратно демонов с большими сумками, явно набитыми чем-то тяжелым, Эрвин задумчиво пробормотал:
— Значит, все же во дворце. Не прямо «железная» вероятность, но очень похоже. Очень-очень… А теперь вопрос — как мне попасть внутрь? Да еще и незамеченным, потому что воевать со всеми у меня точно не хватит сил. Днем патрулируют многоликие, ночью огромное количество гончих. Точный подкоп на несколько километров? Даже не смешно. Летать я тоже не умею…
Возвращение в Штольпен, который за последнее время начал восприниматься домом, прошло тихо. С другой стороны — а какие вообще могут быть проблемы у культиватора третьего ранга? При путешествии по королевству, в котором второй ранг — самый высокий, да и тот встречается не в каждом городе…
Вернувшись и закинув вещи в дом, Эрвин сразу отправился на рынок. Где без проблем прикупил пятерых кроликов, вместе с зерном и сеном в качестве корма. И поселил их в небольшом сарае, пристроенным за домом. Стоило выпустить их из мешка, как серые грызуны шустро разбежались по сараю, прячась во всякую мелочь оставшуюся от бывших хозяев. Высыпав по центру еду, и поставив миску с водой, юноша с удовлетворением наблюдал, как кролики, немного исследовав доступное пространство, жадно уставились из своих убежищ на еду. Но, боясь человека, продолжали сидеть там.