Второй встречный
Шрифт:
Расчесав волосы, оставила их пока досыхать, наслаждаясь долгожданным покоем. От нечего делать рассматривала узоры на плитках, украшающих печь. Надо сказать, господин бургман не поскупился, ремонтируя доставшийся от родителей дом, даже в непарадных комнатах заменил обычные плитки на фразские. В свете свечи глазурь привлекала взгляд переливами цвета, играя тенями, словно обещая рассказать интересную сказку…
Снова замечтавшись, в себя пришла от громкого стука за окном. Судя по ругани, раздавшейся вслед, кто-то куда-то не посмотрел и что-то уронил. Бывает. Это еще они не слышали, как в таких случаях ругается Агнесс. Хотя, а что ей остаться делать?
Задумавшись о хозяйстве, тут же вспомнила, что расспрашивая Арвида о поместье, доме и скотине, сосем забыла спросить о посуде. Нам там хоть будет из чего поесть? Если что, еще не поздно завтра послать кого-нибудь из работников на ярмарку, пусть купит с моего приданого хоть с полдюжины ложек да пару мисок. Тряхнув головой, отогнала непрошеные мысли и быстро заплетя волосы в нетугую косу улеглась в постель. Затушила свечу и, наскоро пробормотав Творцу благодарственную молитву о благополучном завершении дня, закрыла глаза. Завтра будет суматошный день, успеть бы выспаться.
Волнения и заботы предыдущих дней все-таки сказались. Привычка вставать с петухами сегодня меня подвела, поэтому проснулась я только тогда, когда неугомонная племянница вломилась в комнату меня будить.
— Вставай, тетушка! Будем тебя замуж выдавать!
— А? Что? А-а, замуж… Хельге, чего ж ты так кричишь? Чуть меня заикой не сделала в качестве свадебного подарка.
— Так ведь я в комнату вошла, а ты даже не трепыхнулась. А, вроде, и девичника не делали, посуды не били. Почему, кстати?
— Хельге, ну что ты, как маленькая. Какой в моем возрасте девичник? Кого собирать, если у бывших подруг дочки скоро невеститься начнут? Устала просто, замоталась немного…
— Задумалась. — В тон мне подхватила Хельге. — Наверное, до самого рассвета вертелась на подушке, все переживала, как оно вечером будет? — Молодая нахалка весело подмигнула.
— Да чего там переживать? — Деланно беспечно отмахнулась я. — Будет, как у всех.
— Э не-ет, — рассмеялась Хельге. — Как у всех — это когда оставляют тебя в одной комнате с мальчишкой-соседом, а вы потом полночи смущаетесь, не зная, как бы начать. А с твоим мужем должно быть все по-другому.
— Он мне еще не муж. — Привычно отмахнулась от Хельгиных подначек.
— Ну так вставай и пойдем делать его твоим мужем. Вставай, вставай! А то такой красавчик долго в храме один не застоится, уведут.
Так, с шутками и прибаутками, племянница вытащила меня из постели и начала помогать одеваться. Собственно, одеться я вполне могла бы и сама. Дома мы только волосы друг другу убирать помогали, да и то, в будни обходились простыми чепчиками. Но Хельге вертела меня во все стороны, бегала сама вокруг и вообще, радовалась, словно ребенок. От ее задора и я невольно начала улыбаться.
Справились мы довольно быстро. И вот уже я пытаюсь рассмотреть себя-невесту в небольшом настольном зеркальце. В который раз разглаживая руками складки на новой юбке и щедро прошитому кружевами фартуке, я вспомнила, как еще пару недель тому назад сомневалась, что эти вещи мне вообще когда-нибудь пригодятся. А теперь, в сочетании с подаренной госпожой фон Хагедорн бархатной кофтой и украшениям — подаркам деверя и Хайко — даже простое платье смотрелось роскошным нарядом.
В
Чтобы дать сельчанам вдоволь полюбоваться на невесту, кучер повез нас не прямо, а сперва по Длинной улице, потом свернул к рыночной площади, а уже потом, сделав почти круг по поселению, подъехал к храму. Из-за этого получилось, что когда мы подъехали, Хельге с семьей и остальные фон Хагедорны уже были на месте. Так же, как и фон Роггенкампы.
Увидев Арвида в храме, я впервые за эти дни пожалела, что не рискнула на скорую руку кроить дорогой шелк. Но что сделано, то сделано, и мне оставалось только вздыхать, глядя на своего уже почти мужа. По меркам нашего поселения Арвид никогда не выглядел оборванцем, вся его одежда была добротной, мастерски сшитой и даже рабочие вещи не выглядели заношенными. Но сегодня, одетый в камзол с бархатной отделкой, меня в храме ожидал почти настоящий вельможа. Идя к нему, я то и дело ловила на себе завистливые взгляды молодых поселянок.
Я не винила девочек. Глядя на Арвида, я сама не понимала, как могло случиться, что настолько завидный жених достался нищей старой деве. Тем более, этого не могли понять малышки — ровесницы нашей Хильде. Для них завидным женихом казался уже какой-нибудь восемнадцатилетний Герберт, чьими главными достоинствами были обеспеченные родители и, воистину, воловье упрямство. Здесь же и сейчас эти девочки видели взрослого, зрелого мужчину, который, будучи не первым и не единственным сыном у родителей, многого в этой жизни добился сам. И, конечно же, не одна из них вздыхала тайком, сожалея о приказе, лишившем его выбора.
Встретившись глазами с женихом я глубоко вздохнула и расправила плечи. Как бы там ни было, но этот мужчина достался именно мне. И если на то была воля господина наместника, значит, так нужно. И, может, я и не стала моложе за эти две недели, но уж нищей, спасибо родственникам и добрым людям, меня теперь точно никто не назовет. Наша с Арвидом свадьба — первая, кстати, в этом сезоне — и так у всех сплетниц на языках. Не стоит давать им еще один повод для рассказов, как я «хотела сбежать прямо с собственной свадьбы». Мои метания не прошли незамеченными, и Арвид, сохраняя необычайно торжественное и серьезное выражение лица, задорно мне подмигнул.
Брачный ритуал пролетел как-то удивительно быстро. Конечно, за свои двадцать пять лет я видела не одну свадьбу, так что слова ритуала стали почти привычны. Как водится, взрослея, каждая девочка начинает невольно примерять этот ритуал на себя. Представляя, как эти слова прозвучат для нее, и, конечно же, представляя на месте жениха самого ловкого мальчишку в поселении. Потом, мысленно повторяя за храмовником пожелания счастья, ты одну за другой теряешь своих подруг. Еще недавно вы вместе, с азартом и задором, били посуду «на счастье» на чьем-нибудь девичнике, а уже завтра почтенной замужней фру будет не до тебя. Потом, выдавая замуж младших родственниц, ты мысленно повторяешь за храмовником слова ритуала, осознавая, что для тебя они не прозвучат уже никогда, так как твое время безвозвратно прошло…