Вторжение драконов. Последняя битва

Хеннен Бернхард

–  Нинве, сядь на снег, пожалуйста, — спокойным голосом попросила Шайя.

Подруга бросила на нее испуганный взгляд, когда та сбросила ее руку со своего плеча.

–  Ты... — В глазах у Нинве стояли слезы. — После всего, что мы пережили...

Шайя отвернулась от нее, потянулась, повернула голову в одну, затем в другую сторону, разминая шею.

–  Возвращайся на стезю воина, брат. Это твой последний шанс.

–  Не то что? — Говоривший от имени ишкуцайя ткнул копьем теперь в нее. — Не хочу причинять тебе боль, сестра, но ты нас не остановишь.

И

он кивнул своим спутникам. Стоявший справа от него воин вытащил из-за пояса секиру с шипом, другой — короткий бронзовый меч.

–  Просто иди своей дорогой, сестра. Оставь ее в снегу.

–  Не могу, — Шайя подняла обе руки, откинула капюшон. Эльф, который освободил ее из заточения в лувийском монастыре и умер вместо нее, изменил черты ее лица, и теперь ее не узнали бы даже ее соратники из лейб-гвардии.

Запустив в волосы обе руки, она отбросила их назад, и этот жест успокоил воина. Женщина увидела, как расслабились черты его лица. Даже когда она сделала шаг вперед, он не осознал, что сейчас произойдет. В прошлом она всегда сражалась в первых рядах, вместе со своими воинами. Она была воином и ей это нравилось.

Ее руки молниеносно метнулись вперед и вырвали копье из рук говорившего. Тупым концом она ударила в живот воина, в руках у которого была секира с шипом, а острие вонзила в грудь говорившего, стоявшего вполоборота к ней.

Не поворачиваясь, она пригнулась. Меч просвистел в нескольких дюймах от нее, когда она подняла упавшую в снег секиру с шипом. Сидя на корточках, развернулась и ударила третьего воина секирой под колено.

Пронзительно вскрикнув, он попытался отпрыгнуть, покачнулся и опрокинулся навзничь, а кровь тем временем пульсирующим потоком хлестала из раны.

Шайя обнажила кинжал и перерезала горло тому, кого ударила в живот тупым концом копья, а затем обернулась к двум другим. Они были тяжело ранены и не представляли какой-либо опасности.

–  Я оставляю вас Зеленым духам. Пусть они заберут ваши души. Вы не достойны встретиться со своими предками.

–  Кто… кто ты? — пролепетал говоривший за всех ишкуцайя.

–  Этого ты уже никогда не узнаешь, — Шайя устало отвернулась и помогла Нинве встать на ноги. Ее подруга подползла к умирающему и сейчас смотрела на нее с испугом. Она не поняла ни слова из сказанного, поскольку не владела языком степей, в этом Шайя была уверена.

–  Кто ты? — спросила теперь и она, пока Шайя отряхивала снег с ее мехового плаща.

–  Теперь я снова та же целительница, которую ты знаешь. Оставшиеся позади воины потратили последние силы на проклятия в ее адрес. Шайя положила руку Нинве себе на плечо и потащила ее дальше по склону холма. Никогда прежде вес подруги не казался ей настолько большим.

–  Ты знаешь, все девочки болтали о тебе с самого первого дня. Ты всегда была другой. Не шлюха... не прачка и не кухарка, — каждое слово давалось Нинве с трудом. Дышала женщина тяжело.

–  Кира как-то видела тебя голой. Твои шрамы... Она подумала, что ты была рабыней. Но она ошибалась, да? Ты была

воином. Ты родом из степи. Эти трое узнали тебя. Ты одна из них.

–  Это верно, а теперь побереги дыхание. Сейчас опять пойдем в гору.

–  Они наверняка сказали тебе бросить меня.

–  Если ты не прекратишь болтать, я задумаюсь о том, чтобы так и сделать.

–  Это было бы разумно с твоей стороны, — серьезным тоном ответила Нинве. — И спасло бы тебе жизнь.

–  И слушать ничего не хочу. Мы обе дойдем, даже если мне придется нести тебя на плечах.

Ее подруга негромко рассмеялась.

– Охотно верю, что ты попытаешься... Ты бы даже... — Промежутки между словами становились все длиннее и длиннее. А затем она наконец умолкла, лишь тяжело, хрипло и шумно дышала, и Шайя возблагодарила про себя богов за то, что теперь можно будет наконец успокоиться.

Шаг за шагом поднимались они на следующий холм, идя по обрамленной умершими дороге. Дойдя до вершины следующего холма, Шайя поняла, что тоже совершенно лишилась сил. Она помогла Нинве сесть на засыпанный снегом камень, с трудом подавляя в себе желание снова закрыть глаза. Всего на миг... На пару ударов сердца. Она опустила глаза. Не сдаваться! И тут женщина обратила внимание на то, что швы на сапогах Нинве пропитаны кровью. Крепкая белая нитка, которой была прошита подошва, окрасилась в темно-красный цвет.

–  Что у тебя с ногами? Ты хромаешь уже не первый день! Ты поранилась?

–  Все в порядке, — тяжело дыша, ответила женщина.

–  Мне нужно осмотреть твои ноги, — не сдавалась Шайя.

— Я не могу снять сапоги, — вдруг возмутилась Нинве — откуда только силы взялись. — У меня опухли ноги. Я не смогу их надеть обратно. Ты же не хочешь, чтобы я шла босиком по снегу!

Шайя подняла руки, словно защищаясь.

–  Ладно. Ты права. Дурацкая была идея, — она поднялась. — Так пить хочется.

–  Мне тоже, — простонала Нинве.

Шайя встала у нее за спиной, провела рукой по пышным рыжим волосам подруги.

–  Когда мы дойдем, я целый день буду лежать в горячей ванной.

Нинве вздохнула.

–  Здорово. Возьмешь меня с собой?

–  Я же говорила, ты будешь со мной. Даже если придется тащить тебя на собственном горбу, — она надавила на нервный узёй за ухом и тут же почувствовала, как подруга обмякла.

–  Спи, — негромко произнесла она, спустила Нинве на снег и прислонила спиной к камню, а затем достала нож и разрезала швы правого сапога.

Осторожно стянула разрезанный сапог с ноги. Нинве обмотала ноги тряпками, и сапоги стали настолько тесными, что, наверное, раздавили ноги. Наверное, поэтому подруга и хромает уже не первый день. Ей вообще нельзя было надевать эти сапоги!

Встревоженная Шайя принялась разматывать тряпки. Они скрипели и казались насквозь промерзшими. Закончив, женщина удивленно уставилась на босую ногу подруги. Пальцы были черно-синими. На суставах пальцев образовались большие шишки. Остальная часть ступни была покрыта темно-красными пятнами.