Вторжение Химеры

Казаков Дмитрий Львович

Шесть часов назад передовой дозор наткнулся на брошенный кар, выглядящий так, словно его вскрыли лазерными резаками. На сиденьях и полу машины обнаружились следы крови. Дремлющих в автобусах солдат разбудили, полковник Ниеминен сообщил, что они вступили в «зону гарантированной опасности». С этого момента о сне и отдыхе пришлось забыть.

Полк двигался медленно, осторожно, как потерявший зрение хищник, выбрасывая в стороны «щупальца» дозоров.

Примерно час назад их рота отправилась

исследовать боковую дорогу, ведущую к состоящей из десятков санаториев зоне отдыха. Расходясь в стороны, разделилась на взводы, а затем еще раз.

И перед воротами «Рассвета» стояли шестеро бойцов – отделение, точнее, то, что от него осталось.

Кампински задвигал усами, стволом пулемета толкнул одну из створок, и та со скрипом качнулась. В открывшуюся щель проскочил Роберт и повел автоматом из стороны в сторону.

– Что там у вас? – прозвучал в наушниках голос капитана.

– Пока ничего не обнаружили, – бодро отозвался Бьерн. – Проникли на территорию дома отдыха «Рассвет».

– Шевелите задницами, – посоветовал командир роты.

Сержант побагровел, солдаты захихикали.

В глубину рощи шла довольно широкая дорожка. На обочинах виднелись те же цветы, дальше туман колыхался серой стеной, из которой выступали серовато-черные стволы и ветки, унизанные крупными чашевидными листьями.

– Тихо как, – заметил Тимур, принюхиваясь. – Тут должны обитать какие-нибудь животные, но их не слышно.

– Сомий хвост! – Роберту показалось, что между деревьев что-то двинулось. Он вскинул автомат, но шевеление исчезло и больше не проявлялось.

В полной тишине они прошли около пятидесяти метров. Стал виден дом отдыха – главный корпус, отходящие от него крылья, несколько флигелей, усыпанные песком дорожки, обширные клумбы, усаженные незнакомыми кустами.

Дверь в главный корпус была приоткрыта, в одном из окон торчали обломки стекла.

– И тут все пусто, – заметил Бьерн. – Как вымерло…

Прошли между двумя клумбами, когда Тимур неожиданно присел, уставился в землю. Роберт перевел взгляд и остолбенел – на песке отчетливо выделялся отпечаток когтистой трехпалой лапы.

– Вот так хрень! – выразил общее мнение Кампински.

– Хватит пялиться, не девка же! Глядеть по сторонам! – напомнил о бдительности сержант и опустился на корточки рядом с Тимуром. – Что это за тварь может быть?

– Одно скажу – я на таких не охотился, – ответил снайпер. – Судя по тому, как вдавлено, не очень массивная, а вот то, что других следов рядом нет, – плохой знак. Шибко далеко прыгает. Вон куст сломан, толчок другой лапой был сделан там. А между этими точками метра три, не меньше…

Грохот пулемета ударил по ушам, зазвенело выбитое стекло. Роберт, не думая, что делает, упал и, перекатившись,

выставил ствол в ту сторону, куда палил Кампински. Но не увидел там ничего, кроме изрубленных пулями кустов и покрытой «оспинами» попаданий стены одного из флигелей.

– Прекратить огонь! – рявкнул Бьерн. – Ты что, сдурел?

Пулемет затих, стало слышно, как потрескивает, снимая

нагрузку, система стабилизации ствола.

– Да мне показалось, что там это… – Кампински замялся.

– Показалось, мать твою! Когда кажется – помяни Единого! Стрелять только при обнаружении цели! Ясно?

– Так точно. – Голос пулеметчика звучал мрачно.

– Вот и славно. – Сержант распрямился. – Пойдем, глянем, что там внутри творится.

Роберт не осуждал Кампински, сам чувствовал, что нервы напряжены, как струны музыкального инструмента, что любой резкий звук заставляет вздрагивать, и краем глаза замечаешь движение, которого на самом деле нет. Они не знали, где враги каков он, не видели его, и в чем-то это было хуже открытого боя.

Неизвестность пугает больше знакомой, пусть и серьезной опасности.

Осталась позади центральная дорожка между клумбами, под ногами заскрипели ступеньки крыльца. Разглядев торчащий в двери изогнутый предмет, Роберт недоуменно хмыкнул.

– Вынимай, – сказал Бьерн Тимуру. – Только осторожно, вдруг он ядовитый.

Предмет был полым и напоминал открытый с задней стороны чехол для ятагана или иного древнего клинка, изготовленный из какого-то очень тонкого, твердого и прочного материала.

– О, – проговорил Тимур, – похож на химерин.

– Значит, и в самом деле форсеры, – сказал Шриван. – Не пора ли убраться отсюда, пока нас всех не прибили?

– Не пора, – жестко ответил Бьерн. – А вообще ты видишь хотя бы один след от ионного луча или плазмоида? Я – нет. Так что осмотрим здание и только потом двинемся назад. Кампински, остаешься тут, прикроешь нам спину.

– Есть.

Роберт толкнул дверь, заглянув внутрь, обнаружил стоящие у стен диваны, стойку администратора, кровавое пятно на паркетном полу и засохшие на белой стене багровые брызги.

Выглядело это так, словно человека разрезали очень мощным и сильным ударом.

– Упаси нас Единый, – проговорил Шриван и поднял руку, чтобы осенить себя священным знаком. – Помилуй и охрани…

– Молиться потом будешь, – оборвал его сержант. – А сейчас мы с тобой и Мак-Канном осмотрим первый этаж. Роберт, на тебе и Тимуре второй.

– Все понял.

Двигаясь боком, так, чтобы держать в поле зрения холл, вдоль стены пробежали к лестнице. Роберт увидел, как Бьерн перегнулся через стойку и возится с блоком системы видеонаблюдения, затем стена загородила обзор.