Вторжение
Шрифт:
— Сейчас пройдет, на самом деле это не так больно, как кажется. Неприятно только, будто зуб под наркозом местном удаляют — боли не чувствуешь, но все манипуляции ощущаешь.
— У нас на базе такой парнишка есть, стоматолог, Рельсой кличут. Он очень хорошо зубы удаляет. Один удар — он это общим наркозом называет, — и ты в отключке. Очнешься, а зуба уже нет. Иногда совмещает наркоз и удаление — сразу в челюсть прописывает. Очень удобно, правда потом и рядом растущие зубы некоторое время шатаются, но это не беда. Не жалуются люди. Потому что Рельса жалобную книгу не держит.
Пацан улыбнулся, история немного приободрила его, вытесняя
Дождь уже пошел во всю мощь и нам пришлось остановится у обочины, потому впереди дорога была сильно размыта.
— Здесь заночуем? — Предложил Алешка.
— Нет, — после не долгих раздумий ответил я. — У дороги опасно, тут наверняка есть тропы яйцеголовых. Лучше вон в том леске укрыться.
Я кивнул в сторону плотно стоящих деревьев. Ехать до них было не далеко, а каменистая почва давала гарантии что нас не засосет грязь. На том и порешили. Укрылись в лесу, откинули спинки сидушек до конца и тут же уснули крепким без сновидений сном.
В глубине души скреблось черной кошкой понимание того, что на утро я могу просто не проснуться. Слишком много крови потерял, ослаб. Поэтому радостным событием для был первый луч света, начавший светить прямо в глаза. От неудобной позы, в которой я уснул — а по-другому в тесной машине с моими нынешними габаритами просто не реально было уснуть, — болело все тело. Да и рана, хоть и переставшая кровоточить, прошивала тело неприятной колючей болью. Но что это, по сравнению с осознанием того, что ты живой?
Я открыл глаза, выглянул в окно. Ночной ливень сильно размыл все вокруг, и мы только чудом остались не тронуты, потому что забрались на небольшое каменное плато, потоки воды которое обошли стороной.
— Что случилось? — спросил Лешка, глядя на меня.
— Ничего. Все нормально. Просто смотрю…
Договорить я не смог — слова застряли в горле.
Пацан не сразу понял мою реакцию и некоторое время продолжал вопросительно глядеть на меня, пока и сам не увидел то, что меня напугало. В нескольких сотнях метров от нашей машины шли яйцеголовые. Их было двадцать, а то и тридцать тварей, они топали сонно, лениво, друг за дружкой, словно военный отряд. Твари шлепали огромными лапами по грязи, проваливались почти по колено в раскисшей земле, но продолжали двигаться к неведомой цели. Увидеть они нас не могли, мы были укрыты ветками деревьев, а вот мы их видели прекрасно, потому что располагались на небольшой возвышенности.
— Что будем делать? — шепнул Алешка.
Выбора у нас не было никакого. Ни оружия, ни возможности смотаться. Только представил, как заревет машина, когда мы ее заведем, чтобы смыться, мурашки пошли по коже. Тихо улизнуть не получится. Поднимем всех на уши.
— Будем ждать, — сообщил я.
— Чего ждать?! Пока нас не слопают?
— Не слопают, не бойся. Видишь какие они сонные? Наверняка к себе в лежбище идут.
— Никогда не видел, чтобы они такими рядками ходили, как на параде.
— Согласен, обычно стадом бегают, как бараны. А тут… — я не находил ответа на это странное зрелище.
— Может, действительно на лежбище идут, ведь утром обычно их не видать, — сказал Алешка, поглядывая на марширующий строй. — Вот бы взять и поджечь их спящих!
— А это хорошая идея! — просиял я, вдруг явственно представив, как шипит в огне вытапливаемых из их внеземной кожи жир и как корчатся эти гады в агонии. Жестоко? Возможно,
— Что?! Ты куда?
Я вышел из машины, Алешка выскочил за мной. Зашипел в самое ухо:
— Ты что, с ума сошел?! Нельзя туда! Сожрут!
— Вот и не ходи за мной. Тут оставайся. А я гляну. Если действительно мы нашли их укромное место где они утром отсыпаются, то его надо уничтожить.
— Да у тебя же рана! Как ты с такой…
— Не переживай. Сон придал немного сил. Справлюсь.
Я как можно тише открыл дверь, вышел наружу. Утренний холодок приятно облизнул покрытый испариной лоб. Я сделал глубокий вдох, почувствовал, как свежий воздух пьянит разум. Хорошо то как! Природа еще не проснулась, у горизонта свистящим шепотом перекликались между собой столетние сосны, ветер трепал их верхушки и казалось, что это не деревья, а великаны раскачиваются в гипнотическом танце. В лесу слышалась жадная грызня волков, первые, еще не уверенные удары проснувшегося дятла, на соседней поляне раздавалось осторожное тявканье лисиц. Словно и не было всего того страшного, черного, будто приснилось все. А может, так оно и есть? Как же мне хотелось в это поверить. Но едва я перевел взгляд в сторону, в низину, как понял, что ужасы гибели мира не были кошмаром — все случилось на самом деле, и сейчас темная вражья армия неспешно идет к себе в стан.
Кулаки мои невольно сжались. Я сделал шаг, другой. Почувствовал, что сил немного прибавилось, могу идти.
— Нет, стой! — схватил меня за руку пацан.
— Чего еще?
— Я с тобой пойду.
— Алешка, ты уже не монстр двухметровый, ты обычный пацан. Тебя сожрут — пикнуть не успеешь.
— С тебя тоже не особо толку будет, хоть ты еще и черный.
— Ладно, — нехотя признал аргументы пацана я. — Пошли вместе. Только чур под ногами не мешаться.
Алешка наморщил нос, начал что-то бубнить, но я отмахнулся — не до этого сейчас.
Мы дождались, когда последний из яйцеголовых скроется в густых кустах, аккуратно спустились вниз. И тут же пожалели о своем решении. Земля в низине от всю ночь шедшего дождя размякла до такой степени, что превратилась в трясину. С трудом выбравшись обратно на возвышенность, мы решили обойти топкое место. Был риск обнаружить себя, но шлепать по болоту, по колено утопая в грязи, мы точно не хотели. Скользя по мокрой траве, то и дело останавливаясь чтобы найти торчащий из земли скальник или корень кустарника чтобы зацепиться за него, мы миновали наклонную часть местности и вышли на небольшой пятачок земли.
Я жестом показал пацану чтобы тот спрятался в кустах, сам тоже схоронился за камнями. Мы стали почти, не дыша наблюдать за развернувшейся картиной. Посмотреть было на что.
Прямо по середине местности был навален валежник таким толстым слоем, что напоминал огромное птичье гнездо. В трухлявых ветках и полусгнивших комьях листьев виднелись человеческие кости и черепа. Смрад, идущий от этого «гнезда» был такой, что желудок едва не выворачивало. Отряд яйцеголовых окружил эту конструкцию и воздел лапы к небу. Твари монотонно замычали. Со стороны это смотрелось как процессия сектантов, которые проводят своих жуткие богохульные ритуалы.