Вторжение
Шрифт:
Парень кивнул. Ковальски снова завёл машину, и они поехали дальше.
– Скажи-ка для начала, как ты это вытворяешь? – поинтересовался Ковальски. Он делал вид, что интересуется подобным вопросом всего лишь постольку-поскольку, скорее ради проформы, ради уверенности, что приобрёл в лице Хоупа новую, пусть ещё не очень крепкую, стратегическую технологию, а не пьяницу-неудачника с задатками шамана. В действительности же от готовности Хоупа выложить всё как есть зависело сейчас его будущее. Заупрямься он, и Ковальскому предстояло начинать игру сначала, а потом ломать себе голову над тем, как «списать» эту никчёмную судьбишку.
– Да,
– Давай-давай, выкладывай.
– Однажды, я трепался с приятелем, мы поссорились, и я от этого очень разволновался. Кровь хлынула к мозгам, я будто впал в нарколепсию. Всё вокруг поменяло цвета. Особенно изменился Гукстейбл. Ну, тот мой приятель… Я видел его взглядом рентгена. Нет, скорее – взглядом тепловизора. Гук стал разноцветным. В основном – зеленовато-сине-жёлтым. Но кое-где у него на теле виднелись и красные пятна. Потом выяснилось, что красными пятнами были окрашены его старые болячки. Вот и всё.
– Что, «всё»? – не понял Ковальски.
– То есть, я хочу сказать, это и есть мой метод. Метод Улисса Хоупа. Правда, я уже перестал наблюдать тепловые поля людей, но научился видеть что-то подобное у сложных механизмов. Та лампочка в магазине взорвалась сама, я просто напрягся… – А машина?
– У вашей машины есть три или четыре фиолетовых пятна. Это то же самое, что красные пятна в теле человека. Место возможной разбалансировки.
Ковальски с любопытством посмотрел на Хоупа:
– И как ты на них воздействуешь?
Хоуп вдруг скривил рот:
– Нет, мистер шпион, вот тут извините. Это знаю только я и ни с кем делиться моим куском пирога не собираюсь. Каждый пусть занимается своей работой. Да и потом, зачем вам знать? Знать и уметь – совершенно разные вещи.
Он замолчал и стал напряжённо разглядывать деревья в сквере, расплывающиеся в мокром пятне почти прозрачного снега.
Нельзя сказать, что объяснения Хоупа возымели какое-то действие. Ковальски продолжал сомневаться, и только когда на его глазах Улисс в «Хрустальном воздухе» «подвесил» компьютер, цэрэушник окончательно сдался, поверил в существующий феномен. Теперь в дело должны были включиться такие силы, такие механизмы развития ситуации, что Ковальски невольно сник. Буря, которую он собирался поднять, легко могла смести и его самого. Ему предстояло действовать в одиночку, в одиночку укрощать эту бурю.
Разведчик произнёс, ни к кому не обращаясь:
– Со щитом или на щите 32 .
– Что? – не понял Улисс.
– Это старое выражение. Кажется, английское.
Ковальски обязал Хоупа писать отчёты. Каждый день.
– Я работаю в «бумажном» ведомстве. Через меня проходят тысячи документов: аналитические справки, ориентировки, предписания, и опять справки, справки, справки… В нашем деле без отчётности шагу не ступишь.
Хоупу понравилось этот оборот: «в нашем деле». Он подумал, что усатый теперь его союзник, и они вместе будут зарабатывать Улиссу миллион. Ковальски же перестраховывался. Он хотел обложить Хоупа горой косвенных доказательств. На всякий случай.
32
«Со щитом или на щите» – выражение, приписываемое спартанским женщинам, посылающим своих сыновей на войну
– Допустим,
– Но я не воздействую на клиентов.
– Не важно, знай себе пиши.
Так неудачник Улисс Хоуп по кличке Базука стал федеральным специалистом по кличке Электрик.
Ковальски неожиданно привлекли к очередной операции, и он на два месяца потерял Электрика из виду. Когда же разведчик вернулся в Нью-Йорк и «сел» на старые дела, Хоуп уже не вызывал в нём особого оперативного энтузиазма. Ковальски понимал, что нужно наведаться, «распушить английские усы», но уже который раз откладывал это на понедельник. И тут в Миннесоте упал С-130. Появился повод.
К удивлению разведчика, Электрик предоставил полнейшую и подробнейшую отчётность за это время. Кое-где он позволял себе отступление от сухого факта и вдавался в технические подробности своих достижений. А достижения были на лицо. Если только не подвергать сомнению достоверность участия в «технических конфликтах», или просто авариях, самого Хоупа.
К примеру, из отчётности следовало, что он вывел из строя на сорок минут поезд сабвэя – американского метро, на станции «Лексингтон-авеню», а в порту «заблокировал» башенный кран. Ковальски вспомнил, что об этом даже писали в газете.
Пробегая глазами записи Электрика, Ковальски подумал, что это хорошо, что тот не стал фиксировать свои результаты с помощью компьютера. Во-первых, скорее всего, записи существовали в единственном экземпляре, а во-вторых, теперь у Ковальски были на руках неопровержимые улики – признания, написанные рукой самого Хоупа. Замысел покушения на «Шатл» теперь обретал совершенно иной оттенок. Но манипулирование таким субъектом как Электрик в собственных интересах подталкивало Ковальски к преступлению с очень серьёзной формулировкой.
– Кто-нибудь ещё знает о твоих экспериментах? – спросил Ковальски, предполагая, что Улисс наверняка всё разболтал той смазливой девке, что крутилась возле Хоупа в надежде, что он сопьётся, и ей отпадёт гараж. Ковальски даже знал уже, что она собирается открыть в этом ангаре косметический салон.
– Об этом знает только один человек. Его зовут Эдвард Гукстейбл. Я вам про него рассказывал. Он ещё до вашего появления хотел предложить мне такую же сделку, – соврал Улисс. Парень подумал, что будет неплохо, если этот пижон из ЦРУ посчитает, что у него есть конкурент. Пусть даже такой, как Эдди. Но последние слова Электрика вынесли Маленькому Гуку приговор.
Кстати
За долгие годы работы с дистанционным влиянием мне не приходилось встречать универсальных «технарей». Каждый «специализируется» на чём-то своём. К примеру, Антонина Ивановна Д., пользуясь частным автотранспортом и такси (на автобусы и троллейбусы это правило почему-то не распространяется) способствовала наезду на гвозди, проволоку и т.п., что приводило к проколу шин. В год такое случалось не менее трёх раз.
Владимир Б. крушил электрику. В одно из его посещений у нас на Кантемировской вышла из строя электроплита. После его проезда в моей машине мне приходилось три или четыре раза менять предохранители.