Вторжение

Борис Руденко

Вторжение

Василий Алексеевич Кузовкин вошел в свою квартиру. Дефицитный никелированный замок, приобретенный через хорошего и полезного знакомого, щелкнул звонко и категорично, в тон душевному настрою хозяина.

Кузовкин не спеша расстегнул пальто и повесил его на плечики вешалки, аккуратно разгладив складки. Потом подошел к зеркалу и, вытянув из кармана расческу, тщательно причесал островок растительности надо лбом. Из зеркала уверенно и независимо смотрел ответственный работник министерства - в меру моложавый, лысеющий

и полноватый. Несмотря на небольшой рост, выглядел он весьма представительно.

Василий Алексеевич вытянул губы трубочкой, пошевелил бровями, чуть поправил очки, удовлетворенно хмыкнул и степенно прошел в комнату, не забыв, как всегда, погасить за собой в прихожей свет.

В комнате царил идеальный порядок. Василий Алексеевич сунул ноги в мягкие тапочки и включил телевизор. Сел в кресло, сладко, со вкусом потянулся и уставился на экран. Телевизор привычно загудел, но, прежде чем возник звук, по экрану метнулись молнии, и гудение смолкло.

"Предохранитель сгорел", - подумал Кузовкин и потянулся к задней панели. В этот момент где-то над ним раздался негромкий треск, будто рвалась плотная пергаментная бумага. В комнате явно запахло горелой изоляцией. Василий Алексеевич посмотрел вверх и замер.

Прямо над ним из стены выступала голова и половина туловища тощего и взъерошенного человека. Открыв рот, человек таращился на него с глупейшим выражением лица. Выработанная за годы службы способность сохранять самообладание не оставила Василия Алексеевича и теперь.

– Вы кто такой?
– сердито спросил он.
– Как вы сюда попали?

Человек с отчетливым стуком захлопнул рот.

– А вы?
– растерянно отозвался он.

– Я?
– Кузовкин саркастически усмехнулся.
– Глупее ничего спросить не могли? Это моя квартира. Ну-ка вылезайте оттуда!

Человек пошевелился, уперся руками в стену позади себя и беспомощно взглянул на Кузовкина:

– Не могу никак.

Василий Алексеевич поднялся и оглядел субъекта внимательней. То, что он увидел, поразило его почти так же, как тогда, когда он узнал, что на симпозиум за границу поедет не он, а начальник другого отдела Матюшин.

В стене, в том самом месте, откуда торчал незнакомец, не было никакой дыры. Его туловище выходило из стены, никак не нарушая ее целостности.

Кузовкин осторожно пощупал стену, пиджак и провел пальцем по линии их соприкосновения где-то в районе живота странного гостя.

Тот поежился и смущенно хихикнул.

– Вы что?
– ошеломленно спросил Кузовкин.

– Щекотки боюсь, - ответил незнакомец и покраснел.

– При чем тут щекотка?
– непонимающе сказал Василий Алексеевич и озлился: - Да как вы сюда попали, в конце концов?

– Если бы я знал!
– с тоской ответил незнакомец.
– Вы понимаете, мы готовили эксперимент, имеющий чисто теоретическое значение. Я уходил из лаборатории последним и решил еще раз проверить правильность включения цепей...

– Вот и сидели бы в своей лаборатории, проверяли бы на здоровье, подхватил Василий Алексеевич.
–

Зачем же по чужим квартирам лазить? А может, вы жулик?

– Ну что вы, - безнадежно сказал незнакомец.
– Я инженер-электроник. Я же вам объясняю. Эксперимент должен был доказать принципиальную возможность перемещения объектов вне пространства. Чисто принципиальную, вы понимаете? Ни на какие практические результаты мы и не смели рассчитывать.

Он дернул себя за вздыбленные волосы и махнул рукой.

– Я и нагрузку не давал, честное слово. Просто включил стартовый аккумулятор и прозванивал тестером. Вдруг вспышка, толчок - и вот, пожалуйста!
– Он обвел вокруг себя рукой.

– А где же ноги... э-э... все остальное?
– подозрительно спросил Кузовкин.

– Наверное, там осталось.

– То есть где это там?

– Может, в лаборатории...
– неуверенно предположил незнакомец.

– Что вы меня дурачите, друг любезный!
– возмутился Василий Алексеевич.
– Тоже мне квартирный иллюзионист! Может, еще скажете, что ваши брюки там тоже с кем-нибудь ведут беседу?

– Да нет, что вы, - мучительно сморщился незнакомец.
– Теория это предполагает.
– Он немного поерзал.
– Вот сейчас ногами шевелю. Вы понимаете, не знаю, как вам это объяснить, по-видимому, две области пространства совместились, а их граница случайно совпала с поверхностью этой стены, и теперь для сторонних наблюдателей я и здесь и там одновременно.

– Догадываюсь, что сторонний наблюдатель - это я, - ядовито заметил Василий Алексеевич.
– Надеюсь, я не слишком обременяю вас своим присутствием?

Незнакомец свесил голову на грудь и удрученно молчал.

– Ну и долго вы собираетесь так висеть?
– немного успокоившись, спросил Кузовкин.

– Не могу сказать ничего определенного, - ответил незнакомец таким тоном, словно речь шла не о возмутительном и противоестественном пребывании в его, Куэовкина, квартире, а о сводке, погоды на послезавтра.

Этот тон вызвал у Василия Алексеевича очередной взрыв негодования.

– Что за безответственность!
– вскричал он с тем самым выражением, которое хорошо было известно всем его подчиненным.
– А если бы вы в баню, в женское отделение, или в квартиру самого Терентия Федоровича...
– Он спохватился и замолчал.
– Тоже ничего определенного? Да за такую халатность гнать надо в три шеи!

Василий Алексеевич достал из кармашка белоснежный платочек и промакнул лоб и глубокие залысины.

– Нет, вы мне скажите, как вы намерены отсюда выбираться?
– официально потребовал он.

– Наверное, надо отключить стартовую нагрузку, - уныло сказал незнакомец.
– А может, что еще. Только в институте сейчас уже никого нет. Слушайте!
– оживился он.
– Позвоните Вадиму Сергеевичу Байкову. Скажите ему, что я, то есть Акимов...

– Говорите номер, - Василий Алексеевич взял с журнального столика блокнот, карандаш и приготовился записывать.