Вторжение
Шрифт:
— Будет, — успокоил я его, — я подключусь к твоему персу.
— А нам за это по заднице не надают?
— С Владимиром Григорьевичем согласуем. Тем более тут такая ситуация…
— Я «за»! — уже гораздо радостнее заявил Древень. — Давай, звони Владимиру Григорьевичу! Договаривайся, бери разрешение и дуй ко мне.
— Есть пара нюансов… — начал я.
— Ну, началось! — вздохнул Древень, и я даже представил, как он демонстративно закатил глаза — была у него такая привычка.
— Проблема в том, что подобную процедуру
— Ладно, я не против.
— И вторая сложность: и Семен, и Владимир Григорьевич в игре. Я пытался до них дозвониться, но без толку.
Едва я только это произнес, как мой телефон завибрировал. Вот и Владимир Григорьевич! Легок на помине…
Ну вот, все как раз вовремя успели. Владимир Григорьевич дал добро на подключение и я, вызвонив Древня, покатил за ним, а затем в нашу контору, в лабораторию.
Там к нашему приезду уже подготовили капсулу. Оставалось только лечь в нее и начать «опыт». Причем мне, что я и сделал.
Темнота. Полная темнота вокруг и боль. Я не выкрутил чувствительность на максимум, наверняка она стоит на стандартном значении, и все же я ее чувствую.
И нет, чувствую не как обычно, не так, как когда ударишься мизинцем о ножку стола, не так, как поскользнувшись на льду, приложишься коленкой, и даже не так, как если бы тебе дали в глаз кулаком или даже пырнули ножом в брюхо.
Нет, эта боль воспринималась скорее как информация. То есть я чувствовал, что боль есть. Назвать это неприятными ощущениями? Да, можно было. Назвать идентичными реальности? Нет, нельзя.
Я выкрутил чувствительно на максимум.
Особо разницы не почувствовал, разве что теперь источников боли было больше. Я постарался абстрагироваться от этого и сосредоточиться на том, ради чего здесь оказался — включить «берсерка».
Когда мне казалось, что все уже случилось, что уже достиг успеха, я открыл глаза. Вот только вокруг, как и раньше, стояла полная тьма.
Черт…похоже, не получилось у меня ничего. Похоже, персонаж Древня так и остался без сознания.
Стоп! Я слышу шум! Слышу волны!
Я попытался пошевелиться, и тут до меня дошло, что все это время я лежал на брюхе, уткнувшись носом в песок. И как только не задохнулся?
С горем пополам я смог перевернуться (теперь уже боль была почти настоящей — во всяком случае, ощущались переломы и трещины костей очень даже реалистично). Благо, «берсерк» тоже включился, и эти ощущения шли будто фоном.
Вокруг стояла беспроглядная тьма — очнулся я ночью.
Я попытался встать, но ноги не держали, поэтому пришлось ползти вдоль берега. Куда, зачем? А черт его знает!
Но однозначно отсюда стоило уйти. А ну, как сбросившие Гора и других придут посмотреть на дело рук своих. А тут недобиток…
Я полз по песку до тех пор, пока он не сменился землей, продолжал ползти по пожухлой траве, пока вдруг…
«Внимание!
«Внимание! Ваш персонаж смог выжить в ситуации, когда любой другой бы умер».
«Внимание! Навык „Берсерк“ вашего персонажа достиг 2 уровня».
Ну, ни хрена себе! Оказывается, чтобы качать берсерка, надо получить знатных трындюлей и не окочуриться! Буду знать, хотя вряд ли буду качаться подобным образом.
Отчего-то я не сомневался, что своему новому персу, кем бы он ни был, я тоже смогу прокачать «берсерка». В конце концов, уже опыт есть, Гор - это третий персонаж, которого я удачно «трансформировал».
Меж тем я дополз до какого-то оврага и попросту скатился вниз. То ли неудачно скатился, ударившись, то ли попросту у Гора кончились силы, но все вокруг снова стало черным, и появилась надпись:
«Персонаж недоступен. Оставшееся время до восстановления контроля: 8 часов. Шанс выживания персонажа: 87 %»
Ну вот! Сделал все, что мог, и вполне доволен результатом. Текст сообщения коренным образом отличался от того, что диктовал мне Древень.
Персонаж снова отключился и недоступен, но зато теперь у нас не «возможное восстановление контроля», а просто «восстановление контроля», да и время восстановления существенно сократилось. А самое приятное — процент выживания. Почему-то я не сомневался, что Гор оклемается. 87 % все-таки, это 1 шанс из 10, что все же отбросит ласты. Но, думаю, обойдется.
Я вылез из капсулы и радостно сообщил обо всем произошедшем Древню. Оказалось, пока я ползал по Агдиру, в лабораторию успели подтянуться Владимир Григорьевич и Семен.
— Так, с Гором понятно, — отмахнулся ученый, — с тобой что случилось?
Я коротко изложил свои злоключения, не забыв упомянуть и то, что видел Гукова.
— Чушь! — поморщился ученый. — Юрий Иванович меня уверил, что у Гукова нет капсулы. Да и вообще, к «Норхарду» он больше никаким…
— Владимир Григорьевич, вы считаете, что я свихнулся? Что я это все придумал? Есть логи, которые, впрочем, наверняка подчищены. Но я видел то, что видел. Я даже специально его спровоцировал — это однозначно был Гуков! И Холодов-младший, к слову, там тоже был.
— Ладно. Давай СБ вызывать. В конце концов, это их работа.
Ждать Юрия Ивановича пришлось около получаса. Когда он заявился и уселся на диван, выслушал всю мою историю, то ни один мускул на его лице не дрогнул.
— Так что скажете? — закончив, спросил я его. — Тоже начнете убеждать, что я сбрендил?
— Не скажу, — мотнул головой куратор, — но, получается, Гукова мы проглядели. Как он подключается к игре только, ума не приложу? В квартире у него капсулы не было. Да и вообще — все капсулы имеют собственный идентификатор. И все мы проверим, узнаем, кто и каким персонажем управлял. Так что….