Вторжение

Стрельцов Алексей

— Где?

— Там и нашли. На дежурстве. Выехали за пару километров от города, проверить полотно. Там с рельсами что-то было, или еще что-то, не знаю. А перед этим поезд из Ташкента прошел. Ну знаете, семичасовой. Они опа — глядь, а в траве около железки сумки лежат. А внутри догадайся что.

— Хочешь сказать, их с поезда кто-то скинул?

— Шеф, ну а как обычно такие дела делаются? Через пару километров уже вокзал. Там погранцы, таможня и менты поезд досматривают. Сумки скидывают с поезда после того, как границу пересекут.

А потом специально обученные люди подбирают товар и вывозят, куда надо. А Семен с Михалычем…

— Оказались в нужное время в нужном месте?

— В ненужное и в ненужном, — мрачно буркнул Марсель. — Если бы эти уроды, если бы им удалось меня найти — сейчас Семена и Михалыча вы на городской свалке по частям бы собирали. Как Пеликана… Так что лучше бы они эти сумки никогда и не нашли.

— Погоди, Марсель. Сумки? Их было несколько, сумок?

— Штук шесть или семь. Не знаю точно. Они их прячут где-то. Мне дают по пакету. Но я даже первый не успел до конца продать, как сначала Барыга пропал, а потом Пеликан… Бизнеса не получилось.

Шесть или семь сумок. Бурову казалось, что кто-то из них двоих не понимает, о чем речь.

— Стой. Шесть или семь сумок?

— Ну да.

— Уверен?

— Так Семен сказал.

Буров боялся задавать следующий вопрос.

— И… сколько же там было наркоты?

— Около сотни.

— Сотни чего?

— Килограммов.

Пепел, словно изумившись, свалился с кончика сигареты Бурова и разлетелся на ошметки, упав на поверхность стола. Но Буров этого даже не заметил. Сто килограммов чистого героина. За всю историю милиции и затем полиции пусть и приграничного, но тихого и спокойного провинциального Елецка здесь о таких объемах наркотиков слышали только из новостей. Это все было где-то там — Петербург, Москва. Большие города, большие банды, организованная преступность. Буров был в шоке.

— Сто килограммов героина? — Марсель кивнул. — Твою мать. Твою же мать, а…

— А вы что думали? — буркнул уголовник. — Эти упыри будут людей мочить ради одного пакета наркоты? Там целое состояние. Сотни три-четыре муликов. Хватит, чтобы купить половину нашей деревни.

— Где остальное?

— Я не знаю.

— Где Сеня передавал тебе товар?

— В пивнухе. «Гамаюн». Мы созванивались, потом он шел с работы, по пути заходил в пивнуху. Мы пропускали по кружке, я брал пакет и отчаливал.

В кабинет вошел напряженный Муртазин.

— Иваныч, у нас труп.

— А ты не можешь?

— Иваныч… вызов в «Гамаюн».

Буров сжал зубы, туша сигарету. Марсель уставился в точку в пространстве невидящим взглядом, тихо протянув:

— П… ц.

— Я пивасика с рыбкой решил хряпнуть. А тут закрыто. Я стучать давай. В окно. А потом присмотрелся… Он на полу лежит. В крови…

Буров услышал это, проходя мимо патрульной машины с включенными мигалками, где ППСники говорили с Петровичем. Старик запинался и теребил пуговицу потертого пиджачка.

С ним говорили Корболин и Новиков из ППС, «Гамаюн» был на их маршруте. А через две улицы начинался участок сына.

— Вы ничего не трогали кроме ручки? — спросил Корболин, но ответа Буров уже не услышал. Он зашел в грязную пивную. В центре помещения на боку лежал Агоев. Рубаха почернела от крови — ему нанесли несколько ножевых в грудь и живот. Окровавленные пальцы на руках были растопырены. Одна из ног неловко вывернута — ее сломали в колене. Знакомый почерк… Рот навеки искривился — судя по гримасе, Агоеву было так больно, что от одной мысли об этом Бурову стало не по себе. От трупа за прилавок тянулась полоса крови.

— Его в подсобке пытали, — говорил Мальцев, пузатый медэксперт из районного морга, вытирая платком пот со лба. — Когда ушли, он был еще жив. Пытался до двери доползти.

— Там тревожная кнопка… — кивнул, обернувшись на дверь, Гензер. При виде Бурова он нахмурился еще больше. — Еще один труп. П… ц какой-то, Буров.

— Они искали Авакяна, — сказал Муртазин, посторонившись и пропуская в пивную криминалиста. — От Пеликана или еще от кого-нибудь узнали, что Авакян тут вертелся. Бедный мужик… Он козел, конечно, был, но елы-палы…

— Они ищут не Марселя, — сухо возразил Буров. — Они ищут свои сто килограммов героина. И будут мочить людей, пока не вернут наркоту.

От волшебных слов «сто килограммов героина» замерли все, даже толстый Мальцев.

— Сколько? — протянул Гензер.

— Вы слышали, Федор Николаевич.

— Откуда… От… Б… дь, откуда?!

Буров, закурив, в двух словах пересказал историю Марселя. Гензер протяжно выдохнул, беря себя в руки.

— Дела, твою мать…

— Нужны постановления на обыск, и срочно, — сказал Буров. — Контора ремонтной бригады на вокзале. Дом этого Семена.

— Муртазин, в ЛОВД точные адреса пробей, — распорядился Гензер. Он тоже все еще был под впечатлением. — Подумать только, сто килограммов. У нас такого никогда не было… — и, подумав над собственными словами, он решительно добавил: — Так, все. Я звоню в областной главк, докладываю ситуацию — и пусть присылают к нам своих спецов. Хватит с меня трупов.

В этот момент Гензер, как и остальные, еще не подозревали, что уже очень скоро трупов будет гораздо, гораздо болье, а полиция Елецка буквально потонет в крови.

В собственной крови.

\\\

К четырем дня — времени, когда в штатном режиме дежурство ППСников подходит к концу — и Володя, и Маржанов чувствовали себя выжатыми лимонами. Но впереди, из-за особого режима, было еще четыре часа службы.

— Говорил со Ждановым сейчас, пока ты в дежурке отирался, — поведал Маржанов. — Он знает, как на хозяев дома выйти. Обещал завтра телефончик дать.

— Слушай, а тот дом нормальный вообще? Почему его продать не могут?