Вторжение
Шрифт:
Лицо Грэга было белее бумаги, на которой он распечатал отчет для главы ведомства. Шеф Пентагона Марк Хостин был вне себя от ярости, когда ему доложили о сбое в системе глобального
позиционирования военных спутников, и естественно первым под раздачу попал он — глава DISN.
Грэг Вальтерус, если честно, давно ждал чего-то подобного. Вот уже на протяжении нескольких последних лет время от времени некая группа хакеров, именующая себя 'Masters of Downloading' вмешивалась в работу их ведомства. И никто не мог ни вычислить, ни тем более обезвредить эту шайку. По конторе ходили слухи, что в состав MoD входят русские, китайцы, бразильцы
Настоящей кибервойной назвать мелкие пакости MoD было нельзя. Это были локальные и спорадические акции: то временно изменят траекторию спутника последней серии Skynet-4E, то опять же на время отключат его от общей сети, или вообще пришлют через эту сеть смайл и слово 'bye', намекая, что им все еще известны новые коды DISN. Но сегодня в самый ответственный момент все спутники разом вдруг начали вести себя странно и через некоторое время отключились.
Катастрофа!
Конечно, Грэг восстановит управление системой, но это не делается так быстро, как это хотелось бы шефу. А еще и коды надо сменить. Хорошо, хоть их группа сумела застраховать себя от возможности MoD взять спутники под контроль. Теперь эти говнюки не могут не изменить траекторию орбитальной группировки, ни тем более уронить ее. А вот устроить сбой могут.
Но пусть себе Марк орет, что сравняет этот долбанный Томск с землей. Вальтерус тут не причем. Не он хвалился, что в русской столице хакеров обитает высокопрофессиональный 'крот'. Видимо этот 'крот' был двойным агентом. Или у них в пентагоне завелся его коллега. Вот это кстати плохо. Возможно, скоро их всех тут будут трясти по-черному.
Грэг вздохнул и отправился к автомату за новой порцией кофе.
Ночью рванули склады. Это было и слышно и видно даже отсюда. Значит, какая-то братва из города все-таки решила разжиться армейским имуществом. Днем побоялись сунуться, а под покровом ночи и при полном отсутствии электричества получили то, что заслуживали, напоровшись на приготовленные сюрпризы.
Востряков вместе с командиром птадн капитаном Коробченко долго всматривались в ночное небо, подсвеченное зарницей. Этот фейерверк — прощание с прежней жизнью. Если раньше каждый из них где-то в глубине души хранил призрачную надежду на то, что все как-нибудь образуется, рассосется, то теперь нет. Возвращаться больше некуда.
Наконец-то наладилась связь. Будто чья-то невидимая когтистая лапа ослабила хватку, но лишь для того, чтобы вскоре сомкнуть ее на шее вновь или внезапно нанести разящий удар. Неопределенность угнетала.
Зуев сидел под тентом из маскировочной сетки и третий раз прокручивал запись полета 'Инспектора'. Беспилотник облетел Самару по периметру, ненадолго углубился в центр города и вернулся обратно.
На мониторе было отчетливо видно, как по улицам разъезжают многочисленные грузовики с вооруженными людьми. Хватало и легковушек, из окон которых торчали ружейные и автоматные стволы. Многие, заметив 'Инспектор', приветственно ему махали. Возле здания городской администрации толпился все тот же вооруженный народ. На площади стояло несколько БТР.
Со слов Яремченко, его люди, вернувшиеся из разведки, просочились сквозь это сборище, в основном состоящее из боевиков местных кавказских группировок, в само здание, и один из бойцов встретил там своего
Интересные дела.
Вообще парни Яремченко хорошо поработали. Чтобы собрать как можно больше информации, они покрутились на железнодорожном и автовокзалах, заглянули в несколько кабаков, которые, в отличие от магазинов, не закрылись. Потолкались и на местном рынке. Результат: кто-то где-то видел большую колонну танков, бронетранспортеров и грузовиков, выкрашенных в белый цвет и с голубыми буквами UN на бортах, говорили о погроме в пригороде, где живут армяне, кто-то якобы видел грузовик, полный перепуганных бритоголовых подростков, и их якобы вывезли за город и расстреляли. Выстрелы действительно периодически слышались то совсем недалеко, то приглушенные расстоянием.
Газа и электричества в городе нет, законопослушное население сидит по домам, а на улицах хозяйничает местная шпана. Много пожаров и то и дело по дороге встречаются разгромленные банки, ювелирные и оружейные магазины. Как понял Зуев, если и есть где-то так называемые миротворцы, то в город они войти не спешат. В общем, ничего хорошего. И главное, нет никакой возможности, что-либо предпринять. Двумя 'мебельными' бригадами такой город как Самара не возьмешь и тем более не удержишь. Самим бы отбиться. Почему 'мебельными'? Да был одно время такой министр обороны в России. За его прошлую карьеру его звали Мебельщиком и Табуреткиным. А еще при нем в первый день войны с Грузией генштаб занимался тем, что таскал мебель из старого здания в новое, вместо того, чтобы руководить войсками.
Да ладно, дело прошлое.
Зуев вызвал по рации Вострякова и отправился проверять как замаскирована техника.
ООНовскую колонну обнаружила все тот же 'Инспектор'. Вся техника действительно была выкрашена в белое. Первым шел 'Лендровер' с голубыми флажками Организации Объединенных Наций и хорватской 'шаховницей'. За ним с десяток колесных бронетранспортёров VBCI французского производства и французские же танки 'Леклерк' вместе с несколькими БМП 'Рефлекс'. Двенадцать и пятнадцать штук соответственно. Замыкали колонну восемь грузовиков с солдатами и три штабных 'Лендровера'. Это была или самоуверенность, граничащая с беспечностью, или несогласованность между миротворцами из разных стран, но прикрытия бронетехники с воздуха не наблюдалось. Воздух рассекал лишь одинокий беспилотник, который сбил из переносного зенитно-ракетного комплекса (ПЗРК) 'Игла' расчет зенитчиков. Колонна-Белоснежка со всеми своими гномами сразу прибавила ходу.
Правильно. Зуев тоже бы так поступил.
Комбриг задумался.
Конечно, можно пропустить колонну, можно выйти и попытаться выяснить, что им нужно, можно просто подождать, но… Он вспомнил стихи немецкого пастора протестанта Нимёллера. 'В Германии они сначала пришли за коммунистами, но я не сказал ничего, потому что не был коммунистом. Потом они пришли за евреями, но я промолчал, так как не был евреем… Потом они пришли за членами профсоюза, но я не был членом профсоюза и не сказал ничего. Потом пришли за католиками, но я, будучи протестантом, не сказал ничего. А когда они пришли за мной — за меня уже некому было заступиться'.