Вторжение
Шрифт:
Отдернув руку, Молли наблюдала, как обнаженная женщина исчезает… до подбородка, до носа, до лба, словно тонет в армированном бетоне. Исчезла полностью.
Если бы Молли ухватилась за руку Энджи, возможно, и ее утянуло бы следом, она прошла бы сквозь бетон и металлическую арматуру так же легко, как проходят сквозь туман или лунный свет.
Мысль эта на мгновение парализовала ее. Она не решалась сдвинуться с места, боясь, что поверхностное натяжение бетонного пола окажется таким же малым, как и у поверхности пруда.
Потом она вспомнила характерную подробность радиорепортажа
Риск быть утянутой через пол уравновешивался опасностью появления чего-то жуткого из пола в этой самой комнате для разгрузки товаров.
Полы, стены, двери банковских сейфов не спасали. Ни одна крепость не могла устоять перед таким врагом. Ни одно место на этой новой Земле не могло гарантировать безопасность, спокойствие, даже уединение.
«Реальность — не то, что было раньше».
То был любимый афоризм любителей покурить травку, которые тяготели к либеральным курсам литературы и искусства, когда Молли училась в Калифорнийском университете в Беркли. Именно они отвергали традиционные ценности в литературе, утверждая, что «путь к интеллектуальной свободе лежит через эмоциональную и лингвистическую анархию», что бы это ни значило.
Реальность не была той, какой была раньше. Эта вторая половина дня могла быть не тем, чем было это утро.
Льюис Кэрролл встречает Г.Ф. Лавкрафта.
Пациенты «Бедлама», никем не понятые, неспособные вписаться в окружающую их реальность, могли найти эти новые обстоятельства очень даже соответствующими их представлениям о жизни.
Молли, с другой стороны, казалось, что ее психика находится в более чем опасном положении потерявшего управление поезда, несущегося вниз по горному склону по расхлябанным рельсам.
Если инопланетянин с лицами на руках имел в своем распоряжении технические средства, позволяющие подниматься сквозь пол с той же легкостью, с какой Энджи провалилась в подвал, тогда спуск в подвал в поисках Касси был не опаснее стояния рядом с Нейлом на улице. Осторожность более не была критерием поведения, осмотрительность не приносила пользы. Судьба благоволила храбрым, даже бесшабашным.
Вновь при мерцающем свете свечей Молли двинулась вдоль кровавого следа к лестнице в подвал.
И уже стояла в дверном проеме, когда движение, уловленное краем глаза, заставило ее остановиться, повернуться.
Собака. Золотистый ретривер (из тех трех собак, что остались охранять Касси) стоял на пороге двери в таверну. Напряженный. С серьезными глазами. Виляя хвостом.
Глава 50
Виляние хвоста убедило Молли, что ей нужно следовать за собакой. Из комнаты для разгрузки товаров ретривер повел ее в женский туалет. Перед тем как войти в короткий коридор, она включила фонарик. Ни одна собака не стала бы вилять хвостом, потеряв ребенка, которого вверили ее заботам, тем более ни одна из этих собак, проявивших ночью необычайный ум и верность, даже превышающую свойственную этому виду четвероногих.
Касси
Кто-то закрыл окно, через которое удрал Рендер. На полу оставалась лужа воды, но в ней ничего не росло.
Едва держась на ногах от усталости, Касси пришла в объятия Молли, прижалась к ней, дрожа всем телом.
Молли успокаивала девочку, гладила по волосам, приходя к выводу, что никакого вреда ей не причинили.
Следуя логике прежней реальности, первым делом полагалось уйти из таверны. Сначала бежать, потом выяснять подробности.
В новой реальности мир вне таверны был таким же опасным, как и в любом помещении внутри, включая подвал.
Фактически любое место за этими стенами было даже опаснее, чем таверна. Несмотря на обитателя чулана в мужском туалете, несмотря на споры, которые могли развиваться в крови людей, спустившихся в подвал, на открытых пространствах враждебные жизненные формы другой планеты множились с невероятной быстротой.
Владыки этой магической инопланетной технологии могли вытащить свою добычу из любого укрытия, достать ее через стены, полы или потолки. А вот у низших форм жизни, аналогов земных млекопитающих, рептилий, насекомых, таких возможностей не было. Стены представляли для них непреодолимый барьер.
Рой непонятно чего в доме Джонни и Эбби пытался вырваться наружу сквозь планки и штукатурку. Чудовищное насекомое в подвале церкви не стало бы пробивать дыру в дубовом полу, если бы могло пройти сквозь него.
Следовательно, пусть таверна и не обеспечивала защиты от организаторов вторжения, она прекрасно защищала от всякой живности, которая обитала на их родной планете.
— Они все мертвы, не так ли? — спросила Касси.
Поскольку мать и отец Касси были среди тех, кто исчез из таверны, Молли ответила уклончиво: «Может, и нет, детка. Может, они…»
— Нет, — девочка не хотела питать ложные надежды, — лучше бы они умерли… чем жить с такой тварью внутри себя.
По всему выходило, что она говорила не о спорах, которые попадали в тело через надрезы. Скорее всего, Касси никогда не видела гриба, который рос в чулане, или белых чудищ, которые бегали по городу в полумраке этого лилового утра.
— Каких тварей?
— Тварей с лицами в руках.
Энджи упомянула про одно такое существо. Девочка говорила о тварях во множественном числе.
Все три собаки шевельнулись, взвизгнули, зарычали, словно помнили тех, кого упомянула девочка.
— Что это значит, Касси… лица в их руках?
Голос девочки опустился до шепота:
— Они могут взять твое лицо и держать его в руках, показать тебе его и другие лица, ударить кулаком, заставить кричать.
Такое объяснение ничего Молли не прояснило. Ответы еще на несколько вопросов дали общее представление о том, что произошло с родителями Касси и со всеми другими, находившимися в таверне, но образ существ с лицами в руках по-прежнему оставался загадкой.