Вторжение
Шрифт:
Она попятилась.
Он же продолжал сближаться с ней.
— Обними папулю, давай присядем и все обговорим.
Молли уже стояла на пороге двери в денежное хранилище. Она могла отступать и дальше, в маленький вестибюль, но тогда дети остались бы с ним.
Он продолжал идти к ней, с протянутой рукой.
— Твоя мать всегда верила в силу любви, в мудрость дискуссии. Она говорила, что всего можно достичь доброй волей, стремлением к компромиссу. Разве она не научила тебя этому, Молли?
Она выстрелила ему в грудь. Хранилище не заглушило выстрела, он ударил
Она услышала, как закричали дети, периферийным зрением увидела, что некоторые зажали уши руками, другие закрыли ими глаза.
Пуля сотрясла Рендера. Его глаза широко раскрылись. И он улыбнулся.
Она вогнала в него вторую пулю, третью, четвертую, но он не падал. Четыре входных отверстия появились на груди, но из них не хлынула кровь.
Молли опустила пистолет.
— Ты уже был мертвым. Был мертвым, когда пришел в таверну.
— Когда все начало разваливаться, некоторые охранники клиники, в которой я находился, отпускали нас. Из жалости, из сострадания, чтобы не оставлять запертыми в клетках, как животных, где мы умерли бы с голоду. Но среди них были двое, которые не хотели, чтобы мы вышли на свободу. И убивали нас в наших камерах, прежде чем сами ушли.
Перед ней стоял не ее отец, а его трехмерная копия, неотличимая от оригинала даже в мельчайших подробностях. Теперь он изменялся, становился тем, кем был на самом деле: черно-серым существом, лицо которого сначала взорвали изнутри, а потом без особого старания восстановили. Глаза были огромные, как лимоны, выпученные, ярко-красные, с эллиптическими черными зрачками. Из плеч торчали костяные острия. Черные кожистые крылья большими складками лежали вдоль боков.
Она знала, что перед нею существо с другой планеты, один из тех, кто пришел, чтобы захватить Землю.
Когда он показал ей свои большие, с когтями, могучие руки, она увидела в каждой из них лицо. В отличие от лиц в грибах-сферах, эти были более реальными, просто настоящими. В левой руке пришелец держал лицо Майкла Рендера, в правой — Винса Хойта, футбольного тренера, безлицая фигура которого стояла теперь в фойе банка.
Инопланетянин сжал пальцы огромных рук, и из кулаков в агонии закричал ее отец, а потом Винс Хойт.
Когда он разжал руки, Молли увидела в левой лицо знаменитого политика, в правой — известной актрисы. И они тоже отчаянно закричали, когда пальцы вновь сжались в кулаки.
Бесформенный рот существа напоминал рану, а когда он заговорил, она увидела зубы, похожие на осколки стекла.
— Я позволю тебе оставить свое лицо и выйти отсюда с четырьмя ягнятами. Но только с четырьмя. Ты выберешь одного, который останется здесь.
Сердце Молли колотилось так сильно, что сотрясало все тело, а пистолет в ее руке ходил ходуном. Она посмотрела на пятерых детей, которые слышали предложение существа. Она бы скорее умерла, чем оставила здесь одного из них.
Она посмотрела в алые глаза и, пусть они принадлежали инопланетянину, смогла прочитать их выражение и осознала главное. Как ходячий труп Гарри Корригана, как Дерек Сотель в его твидовом пиджаке и галстуке,
Они использовали кровавую трагедию ее детства, горе, вызванное смертью матери, совсем молодой, от рака, запрятанные в подсознание страхи, сомнения в себе, даже любовь к творениям Т.С. Элиота, чтобы сбить ее с толку, истощить физически и духовно, ввергнуть в черную пучину отчаяния, превратить в полую женщину, парализованную силу, неспособную помочь невинным.
Во всех этих событиях она многого еще не понимала, возможно, никогда бы не смогла понять, но одно знала наверняка, пусть и не представляла себе, с чего такая уверенность в собственной правоте: пока у нее оставалась надежда, они не могли ее тронуть.
— Нет у тебя власти ни надо мной, ни над ними. Я — их попечительница, — заявила Молли, удивляясь слову, которое сорвалось с ее языка. Ранее она его никогда не использовала, хотя и понимала значение этого слова: она брала на себя всю заботу о детях. — Я забираю их отсюда. Всех. И сейчас.
Существо потянулось рукой к ее лицу. Растопырило пальцы с когтями так, словно хотело скальпировать ее, от подбородка до линии волос, от уха до уха. И прикосновение было холодным, как лед, мерзким.
Она не отпрянула. Не дернулась. Не задержала дыхание.
После короткого колебания существо убрало руку.
Инопланетянин еще с мгновение смотрел на нее, и, пусть Молли видела такое лицо впервые, она знала, что на нем отражаются ненависть, ярость и раздражение.
А потом, словно став невесомым, пришелец оторвался от пола и взлетел вверх (несколькими мгновениями раньше Молли опасалась, что такое произойдет с нею). Прошел сквозь потолок, возможно, притягиваемый колоссальным кораблем, который пролетал над Черным Озером.
Глава 62
Четыре лишенные лиц фигуры исчезли из мраморного фойе.
Молли, пятеро детей и сопровождающий их Вергилий присоединились к Нейлу и его команде в тот самый момент, когда толстый слой тумана начал подниматься и рассеиваться.
И сквозь него они увидели корабль-матку, пролетавший над городом совсем низко, едва не задевая верхушки деревьев. И поверхность этого корабля радикально отличалась от той, что показывали в фильмах. Вот Молли и смотрела на него, раскрыв рот, испытывая, однако, не изумление, не благоговейный трепет, не ужас… а неведомо откуда снизошедшее на нее спокойствие.
Никакого металлического блеска, как в тысячах фильмов, никаких ярких огней, как в «Близких контактах третьего вида», никаких боевых орудий, как в «Звездных войнах». Вместо всего этого что-то органическое и невероятно странное. Местами блестящее, как хитиновые панцири, местами чешуйчатое, местами гладкое, нежное и пульсирующее, словно внутри медленно билось огромное сердце. Где-то торчали ряды пик или рогов, где-то она видела кратеры, похожие на язвы, гнойники, раны, где-то извивались щупальца.