Вторжение
Шрифт:
Одно дело когда смотришь на мир из кабины, и совсем другое вот так, напрямую. В чем-то такой способ лучше, объёмнее, но в чем-то хуже. Нет увеличения, нет фильтров, подсказок компьютера, тепловизора тоже нет.
Но кое-как сориентироваться я всё же смог. Судя по вспышкам и взрывам, бой
Перейдя на другую сторону крыши, я похолодел. Внизу стоял разбитый чужой штурмовик, рядом догорал лёгкий робот, а почти напротив лежал «Бешеный Кот». Рассмотреть подробнее мешал дым, хотя то что Коту хорошо досталось, было и так понятно.
Вниз по лестнице летел огромными прыжками, но всё равно казалось что бегу очень медленно.
Выскочил из подъезда, осмотрелся, и не сбавляя темпа, рванул к месту где лежала машина Виталика.
Добежал.
Вблизи всё оказалось совсем плохо, на месте где должна быть кабина, зияла огромная дыра. И стреляли, судя по некоторым признакам, когда робот уже лежал на земле. Искать или пытаться помочь, бессмысленно, выживших при таком раскладе не бывает.
Стараясь не думать в ту сторону, стиснув зубы, подошёл к подбитому штурмовику. Несмотря на дыру в груди и срезанную лазером конечность, робот твёрдо стоял на ногах, а распахнутый люк говорил о том что ящер-пилот жив, и возможно сейчас рассматривает меня через прицел штурмовой винтовки.
Взбодрившись от этой мысли, я шустро поменял локацию, выбрав убежищем всё тот же подъезд жилого дома.
Раздумий о том что делать дальше, не было. Однозначно поднимать машину и прорываться к своим. Без радара и рации идея может и не самая
Заняв своё место за пультом робота, долго пытался оживить реактор, а когда это всё же удалось, оказалось что работает он нестабильно, выдавая всего сорок процентов необходимой мощности. Неспешно передвигаться хватит, может даже из пушки пострелять получится, но вот о резких маневрах и лазерах придётся забыть.
Делать нечего, двинулся туда где шумело. Напрямик побоялся идти, пошёл в обход, и буквально через каких-то пятьсот метров наткнулся на обезглавленного «Леопарда». Навалившись на угол здания, шагоход Петровича стоял, проломив плечом бетонную стену. Как и в случае с машиной Виталика, выжить при таких повреждениях пилот не мог.
Хоронить друзей мне не в первой, в той, другой жизни, это стало практически рутиной, но здесь я отвык, поэтому сейчас мне было непривычно больно.
Почти сразу за машиной Петровича я наткнулся на сгоревший остов Аякса, Кабина его выглядела целой, но закрытый люк говорил о том что вряд ли Григорий Иванович мог спастись.
На всякий случай осмотревшись и не найдя никого рядом, я продолжил движение, подсознательно отмечая что звуки боя впереди ослабевают. Когда поднимался на крышу, во всю ещё грохотало, а сейчас почти стихло. Думать о причинах такой перемены не хотелось, в то что наши могли так быстро справиться с ящерами я не верил, а в другой вариант верить не хотел. Поэтому просто шёл на звуки боя, до рези в глазах всматриваясь в экраны.
Конец третьей части.