Вуаль из виноградных лоз

Коул Тилли

Тогда никто из нас не знал, что два года до этого наша помолвка уже была согласована. Оказалось, что папина поездка в Умбрию, когда мне было восемь, была для того чтобы связать семьи Савона и Акарди. Король Санто и мой отец спланировали, что их единственные дети поженятся. Они уже объединили свой бизнес, и наш с Зено брак укрепил бы позиции семей в обществе.

Я вспомнила свое прощание с Нью-Йорком, которое произошло девять часов назад. Родители отвезли меня в частный ангар и попрощались. Моя мама плакала — ее единственный ребенок отправлялся в новую жизнь. Папа хоть и был опечален моим отъездом,

улыбнулся мне на прощание с величайшей гордостью. Он прижал меня к себе и прошептал:

— Я никогда не был так горд тобой, как сейчас, Кареса. Акции вина Дома Савона сильно упали после смерти Санто. Этот союз заверит всех акционеров, что наш бизнес так же силен, как и прежде. Что мы все еще стабильная компания во главе с Зено. Я натянуто улыбнулась и села в самолет, пообещав, что мы увидимся перед свадьбой. И на этом наше прощание закончилось.

Я должна была выйти замуж за Зено и ни разу этому не сопротивлялась. Я представляла, что для большинства современных женщин, живущих в Нью-Йорке, процесс договорной свадьбы звучал слишком средневеково, даже по-варварски. Но для голубой крови, это была просто часть жизни.

Король Санто Савона умер два месяца назад. Акционеры его многочисленных итальянских виноделен, держатели акций «Савона Вайнс» ожидали, что его сын Зено немедленно возьмет правление в свои руки. Вместо этого он только сильнее погрузился в вечеринки, чем сделал ситуацию только хуже. Через несколько недель мой папа полетел в Умбрию, чтобы выяснить, что могло бы это исправить.

Ответ — это был наш скорый союз.

Я знала, что мне повезло — для нашего социального круга дожить до двадцати трех и все еще не выйти замуж. Это было не мое решение, хотя оно мне нравилось. Все дело было в Зено. Король хотел, чтобы его сын остепенился, перестал носить клеймо «плейбоя» до того, как мы поженимся. Но никто не ожидал, что король Санто умрет так рано. Мы все думали, что он будет с нами еще много лет.

После этого моим отцом, дядей Зено, Роберто и правлением «Савона Вайнс» было решено, что Зено нужно повзрослеть. Стать ответственным. И чем быстрее, тем лучше.

Дата нашей свадьбы была сразу же назначена. Правление было удовлетворено.

Мой желудок сжался, когда самолет начал снижаться. Я открыла глаза, пытаясь избавится от тревоги, разливающейся по моим венам, и увидела внизу мерцание городских огней. Я прижалась лбом к стеклу и затуманенным взглядом смотрела, как самолет приземляется в частном ангаре Савона.

Антонио, стюард G5, открыл дверь самолета и жестом пригласил меня на выход. У подножья лестницы меня ждал лимузин. Водитель доброжелательно меня поприветствовал, и я проскользнула на заднее сиденье.

Прежде чем закрыть дверь, водитель заговорил — конечно же, по-итальянски. Я сомневалась, что с этого дня буду говорить по-английски.

— Герцогиня Акарди, принц поручил мне отвести вас в поместье «Белла Коллина».

Я нахмурилась.

— В Умбрии³? Я еду в Умбрию?

Водитель кивнул.

— Принц пожелал, чтобы вы остановились в самом впечатляющем поместье. Он хочет встретиться с вами там. Принц устроил ужин в честь вашего прибытия, — он указал на мини-бар в лимузине. — Так же он организовал для вас прохладительные напитки. В это время

суток мы доберемся до поместья за пару часов. Но он хотел, чтобы вы расслабились и устроились с комфортом. Он предположил, что вы будите уставшей после путешествия.

Я выдавила из себя улыбку и поблагодарила его. Он закрыл дверь, сел в машину и тронулся с места.

«Белла Коллина»? Я предполагала, что проведу все свое время в тосканском палаццо. Я представляла, что мои дни будут наполнены многочисленными званными обедами, благотворительными ужинами и встречами со сливками высшего итальянского общества.

Я покачала головой и отбросила замешательство в сторону, поудобнее устроилась на длинном заднем сиденье и потерла пальцами свои виски. Я все еще ощущала эффект прошлой ночи. Мариэтта позаботилась о том, чтобы проводить меня с шумом.

Я улыбнулась про себя, вспомнив, как она отключилась на заднем сиденье лимузина во время нашего спонтанного тура по Манхэттену. Я не стала ее тревожить, наслаждаясь в одиночестве последними моментами суматохи и энергетики Нью-Йорка.

Я подумала о поместье «Белла Коллина». Я знала, что в Умбрии не будет абсолютно никакой суеты и шума. Флоренция была оживленным городом; я бывала там много раз. Но Умбрия? Он был сонным и спокойным, совершенно безмятежным — но не менее ошеломляющим, чем его богатый и успешный тосканский кузен.

Настоящая вспышка возбуждения пронзила меня, когда я подумала о самом эксклюзивном поместье, в котором мне предстояло жить. Там располагался знаменитый виноградник «Белла Коллина Резерв». Красное мерло, изготовленное там, было настолько редкое, что лист ожиданий на одну-единственную бутылку был расписан на год вперед, даже не смотря на его стоимость. Процесс приготовления этого вина, никогда не разглашался в тесном винном кругу. Его производство было окутано тайной. Многие сомелье мира были готовы пожертвовать самым дорогим, чтобы стать свидетелем изготовления мерло «Белла Коллина Резерв».

Я задавалась вопросом, посчастливится ли мне это увидеть?

Конечно, все вина Савона были хороши, но они производились массового. Мерло же было сверкающим драгоценным камнем в их короне.

Чем больше я думала о том, где мне суждено прожить ближайшие недели, тем больше росло мое подозрение относительно причины — я была почти уверена, что принц не хотел, чтобы его нареченная по долгу невеста ограничивала его стиль досуга во флорентийских ночных клубах. Он не смог бы приводить свои ночные завоевания в Палаццо Савона, пока его fidanzata⁴ прогуливается по его залам.

Я затаила дыхание, когда поняла, что мне было все равно. Меня совершенно не заботила жизнь моего будущего мужа.

Тридцать минут спустя мне захотелось пить, и я обнаружила бутылку воды в мини-баре. Не успела я сделать и пары глотков, как заметила открытую бутылку красного вина, оставленную на полке. Рядом с ней стоял хрустальный винный бокал. Затем меня привлекла вспышка знакомой, но очень редкой этикетки.

— Не может быть, — прошептала я, поворачивая бутылку к свету.

Улыбка тронула мои губы, когда я прочитала красивый каллиграфический шрифт, расположенный по центру. Я заметила нарисованные карандашом виноградники, раскинувшиеся на заднем плане.