Вуаль темнее ночи

Баскова Ольга

– То есть вы получили нормальную роль благодаря вмешательству Бучумова, – констатировал лейтенант.

– Именно так, – согласился артист. – Однажды мы разговорились с Романом, он проникся ко мне, – Валерий сморщился, – не спрашивайте почему. Честно отвечу: не знаю. В общем, Бучумов предложил мне попробовать прочитать роль Командора, а потом отправился к начальству и заявил: «Либо Командора играет Руденко, либо я не играю Дона Гуана».

И наш директор согласился. Так я сыграл первый раз в жизни. Нормально, – поправился он. – Теперь, без

Романа, я снова превращусь в «кушать подано». А он обещал выбить мне еще несколько главных ролей, – он задышал сильнее и схватился за правый бок. – О, какая боль. Если вам не трудно, позовите врача.

– Кто мог желать Роману смерти? – спросил Леонид, поднимаясь.

Валерий покачал головой:

– Его не любили слишком многие. Но чтобы так свести счеты… Нет, я затрудняюсь сказать…

– Если вы что-то вспомните, – Леонид не успел договорить, в палату вошла медсестра.

– Доктор сказал: разговор окончен, – она посмотрела на Валерия. – Вам плохо?

Синеватые губы больного дрожали:

– Да, пожалуйста, пусть ко мне подойдет врач.

Девушка недовольно взглянула на лейтенанта:

– Не думаю, чтобы врач разрешил вам общаться с нашим пациентом, пока он не выпишется из больницы.

– Я вам сам позвоню, если что, – пообещал на прощанье Валерий.

– Поправляйтесь, – улыбнулся ему Сомов. Он вышел в коридор и достал мобильный.

– Товарищ майор? Я пообщался с Руденко. Ему действительно очень плохо.

– Что он говорит? – поинтересовался Киселев.

– Он говорит, что многим обязан этому человеку, – ответил Леонид.

– Да, я знаю, – перебил его Павел. – Бучумов выбивал для него роли и обещал сделать еще много хорошего. На мой взгляд, Руденко действительно не виноват. Правда, непонятно, как он проморгал настоящий кинжал?

– Утверждает, что девочки из бутафорского постоянно говорили о каких-то новых технологиях, – пояснил Сомов. – И Валерий, заметив, что кинжал тяжелее, чем обычно, подумал, что, если это новый вид бутафорского оружия?

– Понятно, – отозвался Киселев. – Приезжай сюда. Для тебя найдется дело.

– Слушаюсь, товарищ начальник, – ответил Сомов.

Глава 6

Комкая в руках платок, Вера сидела на стуле перед Павлом. Лицо ее приняло синевато-бледный оттенок.

– Я не убивала, – твердила она, – я не могла его убить. Если вы арестуете меня, это будет серьезной ошибкой.

Майор поморщился:

– Я не арестовываю вас, девушка, я вас задерживаю. До выяснения обстоятельств.

– Но у меня больная мама, – проговорила задержанная. – Она будет нервничать, и ей станет плохо.

– Вы сами позвоните вашей маме и скажете ей, что задерживают всех, – предложил Павел. – А наш эксперт потрудится над кинжалом и, возможно, найдет улики, говорящие в вашу пользу.

Вера закрыла лицо руками и всхлипнула:

– Не найдет. Вам ведь нужны отпечатки пальцев убийцы, а мои там будут наверняка. Если человек задался целью подставить

меня, то он обязательно сделал так, что я держала в руках этот проклятый кинжал.

– А кто-нибудь обращался к вам с такой просьбой? – поинтересовался Киселев.

Она пожала плечами:

– Вероятно, я не помню. Иногда я делаю все автоматически, а сама погружаюсь в свои мысли.

Прохоров смотрел на нее с жалостью. Он подозревал, в какие именно мысли погружается Вера. Разумеется, о пресловутом корабле с алыми парусами.

– Значит, мы постараемся помочь вам другим путем, – сказал Павел. – Ведь наша задача – доказать чью-то виновность, а не обвинить невиновного, – он повернулся к Пете. – Бери нашу машину и поезжай с девушкой в отдел. А мы тут еще немного поработаем.

– Хорошо, – согласился Петя.

– Если мы не вернемся, когда Михалыч закончит экспертизу, позвоните мне, – попросил майор.

Прохоров кивнул и дотронулся до локтя Веры:

– Пойдемте со мной.

Она втянула голову в плечи и покорно двинулась за ним. Когда молодые люди ушли, Павел обратился к товарищу:

– Что ты обо всем этом думаешь?

Костя развел руками:

– Скажу тебе только одно: у этого Бучумова имелись враги. Разумеется, самый веский мотив был у этой Веры. К тому же она работает в бутафорском цехе. Если бы девушка даже у всех на глазах копалась в реквизите, никто бы не обратил на это внимания. Я уверен, спроси мы ее коллег, они не скажут ничего вразумительного. Это так естественно, чтобы работник бутафорского цеха вертела в руках ею же изготовленное оружие.

– Ты прав, – согласился Киселев. – Мое предложение – давай завтра с утречка отправимся к гримерше, которая видела, как старый актер что-то подсыпал в бокалы артистам, впоследствии неожиданно заболевшим и даже умершим.

– Пойдем, – кивнул Костя. – А сейчас по домам?

– Да, – подтвердил приятель.

Несмотря на довольно позднее время, Катя не спала в ожидании мужа.

– Ужинать будешь? – спросила она, когда Костя поцеловал ее в щеку. – Я подумала, ты захочешь чего-нибудь легкого. Например, вареников с творогом.

Скворцов только сейчас вспомнил, что вечером не пил даже чаю. Однако усталость брала свое.

– Спасибо, родная, – проговорил он. – Я приму ванну и пойду спать. Все остальное завтра.

Катя понимала его с полуслова:

– Хорошо. И расскажешь мне обо всем тоже утром. Надеюсь, завтрашний день будет более удачным.

Однако утром разговора тоже не получилось. Полина всю ночь капризничала, наверное, резались зубы. Журналистка не давала мужу встать и сменить ее у постели ребенка:

– Ты устал, а я могу позволить себе поспать и в обед.

Поэтому, когда Костя отправился на работу, Катя еще спала и впервые за всю их семейную жизнь послушала мужа, осталась в постели, когда зазвонил будильник, и не разогрела ему завтрак. Скворцов пожевал подгоревший тост и отправился в отдел.