Vulgata
Шрифт:
— Твоего имени нет. Не факт, что послание предназначено тебе.
— Неважно. — Денис сглотнул ком. — Она знала, что умрет. По крайней мере, предполагала, что с ней случится что-то ужасное, и она может сюда больше не вернуться. И перед уходом нарисовала сердце, потому что в случае ее смерти тот, кому оно предназначалось, обязательно сюда придет.
— Только она не учла, что в случае ее смерти зеркало накроют. — Спирин вернулся к комоду.
Денис некоторое время, как завороженный, смотрел на сердце. Настя в этот момент будто стояла рядом с ним, живая,
Мир губит людей с любящими сердцами.
Эта мысль прозвучала в его голове, произнесенная голосом Спирина. Но капитан находился рядом и не говорил ни слова. Он задвинул верхний ящик и выдвинул нижний. Там лежали сорочки, ночные рубашки, постельное белье. Денис ожидал, что капитан и здесь начнет рыться. Но тот, раздраженно бормоча под нос, задвинул ящик и выдвинул последний. Чертыхнулся, увидев стопки старых любовных романов в бумажных обложках.
— Что мы ищем? — спросил Денис. Он нервничал и ощущал вину перед призраком усопшей. Если верить поверьям, душа Насти еще витала в этой комнате, пропахшей духами и косметикой.
— У твоей девушки напрочь отсутствовал вкус к литературе. — Спирин выпрямился. Огляделся. — Надеюсь, не ты подарил ей эти книжонки?
— Может, объясните, наконец, ради чего мы сюда вломились?
Спирин подошел к Денису. Взял его за плечи. Встряхнул.
— Думай, парень! Ты знал, чем занимается твоя девушка?
— Нет.
— Значит, она от тебя многое скрывала. Так или нет?
— Ну…
— Так?
— Да.
— Значит, как можно охарактеризовать ее характер?
Через несколько секунд Денис сказал:
— Скрытный.
— Именно! — Спирин отпустил его. — А что почти всегда имеется у скрытных девочек?
Денис округлил глаза.
— Дневник? Но Настя никогда…
— Так. — Капитан наморщил лоб. Закрыл глаза. — Давай подумаем. Она романтична и любит сказки. В дневнике было то, что ты не должен был прочесть ни при каких условиях. Стол? Нет. Кровать? Может… Да, возможно. Подсоби-ка, друг. Мы же друзья?
Денису происходящее нравилось все меньше. Капитан вел себя странно. Он говорил все громче, явно забываясь, его охватывало непонятное нервное возбуждение.
Вдвоем мужчины отодвинули от стены диван. Спирин встал на колени и отогнул низ висевшего на стене ковра.
— Есть!
Денис открыл рот. В стене почти у самого пола была выемка. Там лежала тетрадь на девяносто шесть листов. Когда Спирин вынимал ее, из-под плинтуса выбежал и скрылся под диваном огромный рыжий таракан.
Спирин смахнул с обложки паутину. Недолго думая, вытащил из брюк рубашку, сунул тетрадь за пазуху и накрыл ее рубашкой сверху. Застегнул пиджак.
— Уходим, — сказал он, сняв перчатки. — Бедная женщина забыла запереть за нами дверь. Можно уйти незамеченными.
«Сумасшедший дом», — подумал Денис, когда они выбежали на лестничную площадку и тихонько прикрыли дверь квартиры.
— Вы не собираетесь никак оформлять свою находку? — спросил он, еле поспевая за сбегающим по лестнице капитаном.
— Нет.
— Но тогда
— Я и не собираюсь. Надеюсь, он поможет нам нарыть более весомые доказательства.
— А почему вы Людмиле ничего не сказали?
— Ты думаешь, Настя хотела, чтобы ее мать знала о существовании этой тетради? Вот и я не имею права показывать ее. Никому. Или ты хочешь, чтобы записи о частной жизни твоей любимой, ее сокровенные мысли зачитывал на суде какой-нибудь прокурор?
Денис покачал головой. Они вышли из подъезда и направились к машине.
— Ты все еще не понял? Чем меньше людей будут знать, что написано в этом дневнике, тем лучше. Мы не имеем права подставлять Людмилу. Слушай меня. Я тебя научу работать!
— В отделении тоже никто не знает про обыск?
— С тех пор, как к нам заслали Славика, я не доверяю ни одной живой душе в нашем отделении. Очень хорошо, что мы добрались до дневника первыми.
Денис ахнул.
— Вы думаете, они тоже будут его искать?
— Не исключено. Поэтому завтра мы, уж не обессудь, вдвоем отправимся на похороны. Посмотрим, явятся ли они туда.
Они сели в машину. Спирин вытащил дневник.
— Нам надо остаться. — Денис облизнул губы. — Проследить за домом.
— Этим займутся мои агенты. — Спирин начал торопливо листать тетрадь. — Это не царская работа. Так. Что тут у нас? Цветочки, котятки, сердечки. Как трогательно!
— Дайте-ка сюда тетрадь.
— Не будь ребенком. Так… наконец-то записи. Школа, школа, школа. Стихи. Господи, девочка, ты разбиваешь мне сердце. Неужели ты ничего… Ага.
— Что там? — Денис затаил дыхание.
— Последняя запись от восемнадцатого июля. Сделана за день до смерти.
Денис снова протянул руку, чтобы забрать у капитана тетрадку, но тот посмотрел на него с такой яростью, что юноша отшатнулся.
Спирин начал читать.
Читал он около двадцати минут. За это время Денис успел нервно выкурить две сигареты. Мимо машины прошла группа мальчишек лет восьми. Один из них толкал толстого краснолицего мальчишку и кричал на всю улицу:
— Слышь, ты! Я…, ща возьму нож и тя зарежу! Реально, зарежу. Че, не веришь?
Другой, подняв лицо к небу, напевал:
— Тема лох! Тема лох! Тема ло-о-о-ох!
Стайка со злобным смехом прошла мимо машины Спирина. Денис провожал их задумчивым взглядом.
Наконец, Спирин кончил читать.
— Прекрасно, — резюмировал он, протягивая тетрадку юноше.
Денис схватил ее и с волнением начал читать.
N
Сейчас уже полшестого вечера. Мама готовит ужин. Отец вернулся с работы полчаса назад. Я слышу, как они смеются, а сама плачу. Я думаю о том, как люблю их обоих. И еще — что я, может быть, больше никогда их не увижу. Я ругаю себя за глупые мысли, и от этого плачу еще больше. Мне больно и одиноко. Я совсем одна в целом свете.